Он никогда не говорил ей слов любви. Киа пыталась по глазам угадать его мысли, но встретила лишь непроницаемый взгляд. Трудно сказать, любит ли она Чеза, но с ним ей не одиноко, а это уже немало.
– Скоро, ладно?
Он обнял ее.
– Хорошо. Иди ко мне.
И они легли в обнимку, сверху припекало солнце, внизу шуршали волны.
День померк, наползла темнота, на дальнем берегу тут и там замерцали огни городка. Море и звездное небо. Их мир.
Чез спросил:
– Интересно, почему звезды мерцают?
– Из-за возмущения в атмосфере. Ну, вроде атмосферных вихрей.
– Правда?
– Ты ведь знаешь, что большинство звезд слишком от нас далеко, мы их не видим. До нас доходит только их свет, искаженный атмосферой. Но звезды, конечно, на месте не стоят, они движутся с огромной скоростью.
Киа знала из трудов Альберта Эйнштейна, что время так же непостоянно, как и звезды. Время ускоряется и изменяет свой ход вблизи небесных тел, по-разному течет в горах и в долинах и соткано из той же материи, что и пространство, и материя эта волнуется, как море. Объекты – будь то яблоки или планеты – падают или вращаются не из-за гравитации, а из-за пространственно-временных складок, они как рябь на пруду от объектов с большой массой.
Но ничего этого Киа не стала говорить. Увы, гравитация не властна над людскими умами, и в школьных учебниках до сих пор пишут, что яблоки падают на землю из-за силы притяжения.
– Представляешь, – похвалился Чез, – мне предложили тренировать школьную футбольную команду.
Киа улыбнулась.
И подумала: как все объекты во Вселенной, мы притягиваемся к объектам с большей массой.
* * *
Следующим утром, раз в кои-то веки выбравшись в “Пигли-Вигли” за кое-какими мелочами, которых у Скока не купишь, на выходе из бакалейного отдела Киа столкнулась с родителями Чеза – Сэмом и Патти Лав. Они знали, кто она, – да и как не знать?
Киа иногда видела их в городе, в основном издали. Сэм стоял за прилавком “Вестерн Авто” – обслуживал покупателей, считал выручку. Киа вспомнила, как в ее детстве он вечно отгонял ее от витрины, будто она могла распугать серьезных покупателей. Патти Лав работала в магазине полдня, а остальное время наносила визиты и раздавала приглашения – то на ежегодный чемпионат по лоскутному шитью, то на фестиваль “Королева крабов”. Всегда нарядная – в шляпке, на шпильках, с сумочкой, все цвета по последней южной моде. О чем бы ни шел разговор, она успевала ввернуть, что Чез – лучший за всю историю города футболист.
Киа робко улыбнулась, посмотрела на Патти Лав – вдруг та заведет с ней разговор? Она же девушка Чеза, почему бы и нет? Но пара обошла ее по дуге. И двинулась своей дорогой.
В тот же вечер Киа и Чез поплыли на ее лодке к гигантскому дубу, корни которого нависали над водой, образуя пещерки для уток и выдр. Вполголоса, чтобы не спугнуть крякв, а отчасти из страха, Киа рассказала Чезу о встрече с его родителями, спросила, когда он ее с ними познакомит.
Чез молчал, и у Киа засосало под ложечкой.
Наконец он ответил:
– Познакомлю, конечно. Скоро, обещаю. – Но в глаза он ей не смотрел.
– Они ведь про меня знают, да? Про нас? – спросила Киа.
– Еще бы!
Лодка, должно быть, подошла к дубу слишком близко – с ветки спорхнул виргинский филин, толстый и мягкий, как пуховая подушка, и поднялся над лагуной, мерно взмахивая крыльями, перья на груди отражали нежные блики, игравшие на воде.
Чез взял Киа за руку, рассеяв все ее сомнения.
Неделю за неделей, под солнцем и под луной, выходили они на болото. И всякий раз в ответ на сопротивление Киа Чез останавливался. Невеселые картины преследовали Киа: олениха или индейка одна с требовательными малышами, а самец где-то далеко, бегает за другими самками.
Они валялись полураздетыми в лодке, а дальше дело у них не заходило, что бы там ни болтали про них в городе. Как ни таились Киа и Чез, городишко был маленький, и их видели вместе то на пляжах, то на борту его катера. От ловцов креветок в море не скроешься. И по городу поползли слухи. Пересуды.
27
На Хог-Маунтин-роуд
1966
На рассвете хижина была погружена в тишину, лишь хлопали крыльями черные дрозды, по земле стелился густой зимний туман, собираясь у стен ватными клочьями. Скопив денег от продажи мидий, Киа накупила всякой всячины, приготовила угощение – ломтики жареной ветчины, соус, печенье на сметане, ежевичное повидло. Чез пил растворимый кофе, а Киа – чай. Уже скоро год, как они были вместе, хоть и избегали разговоров об этом. Чез сказал, как ему повезло, что отец у него хозяин “Вестерн Авто”.
– Поэтому, когда мы с тобой поженимся, хороший дом нам обеспечен. Я для тебя построю двухэтажный домик у моря, с просторной верандой. Какой захочешь, такой и построю, Киа.
У Киа дух занялся: он хочет быть с ней! Не просто намекает, а, считай, предложение делает. Она будет женой, войдет в семью. Киа расправила плечи.
Чез продолжал:
– Думаю, не стоит нам жить в городе, слишком большая это для тебя перемена. Можем построить дом на отшибе, к болоту поближе.
С недавних пор у нее стали появляться смутные мысли о браке, но Киа не давала им ходу. А теперь он сам завел об этом речь. Киа задыхалась, не смея поверить, что такое возможно, и в то же время уже обдумывала, как все сложится. “Я справлюсь, – уверяла она себя. – Если будем жить подальше от людей, то все получится”.
Не поднимая глаз, она спросила:
– А твои родители? Ты им уже рассказал?
– Киа, насчет моих родителей ты пойми главное: они меня любят. Если я им скажу, что выбрал тебя, значит, так тому и быть. Они и тебя полюбят, когда узнают поближе.
Киа закусила губу. Ей очень хотелось верить.
– Для твоих коллекций я построю студию, – продолжал Чез. – С большими окнами, чтобы получше было видно всякие там перья.
Киа не знала, любит ли она Чеза, но в тот миг в сердце всколыхнулось что-то похожее на любовь. Больше не придется собирать мидии.
Киа протянула руку, тронула ракушку у него на шее.
– А кстати, – добавил Чез, – я на днях собираюсь в Эшвилл, за товаром. Вот и думаю: поехали со мной.
Киа отвела взгляд.
– Город большой, народу тьма, а мне надеть нечего, даже не знаю, в чем ехать, и…
– Киа, послушай. Ты же будешь со мной. Я в этом во всем разбираюсь. По шикарным местам мы ходить не будем. Ты по дороге увидишь всю Северную Каролину – и плато Пидмонт, и Грейт-Смоки-Маунтинс, и много чего еще. А когда доберемся, заедем в кафешку для автомобилистов, съедим по бургеру. Можешь ехать в чем придется. Не захочешь ни с кем разговаривать, ну и ладно. Я обо всем позабочусь. Я где только не бывал, даже в Атланте. Эшвилл – дыра дырой. Вот что, раз мы с тобой решили пожениться, пора тебе увидеть мир. Расправить крылья.
