Книга Магия ранит, страница 41 – Илона Эндрюс

Склонности к разрушению мне не занимать, но глупостью я не страдала.

Кэрран между тем выжидающе глазел на меня.

– Не знаю, – честно призналась я.

– Могу помочь.

Он предлагал поддержку Стаи. Я была бы полной дурой, если бы отказалась.

– Зачем тебе это? – Я прищурилась.

– У меня – шестьдесят три крысы, похоронившие своего альфу три дня назад. Они требуют крови, а я сижу и ковыряю пальцем в носу.

– Немалый риск, и все только для вида?

– А разве бывает по-другому? Такова власть, – Кэрран пожал плечами. – Впрочем, однажды мне довелось увидеть снег в мае… Всякое случается. В общем, тебе решать.

– А если скажу «нет»? – не удержалась я от шпильки.

– Я буду знать, что хотя бы попытался.

Как ни странно, в его словах имелся определенный смысл.

– Кто пойдет?

– Несколько наших.

– Джим?

– Нет.

– Почему?

– В случае моей смерти должен остаться хоть кто-нибудь из Совета и не допустить распада Стаи. Альфа-волк покалечился, Мэхон уже отошел от дел. Да и новый альфа-крыса совсем неопытен.

– Что случилось с вашим волчарой?

– «Лего».

– Что?

Я заморгала.

«Лего» прозвучало по-гречески, но я не могла вспомнить ничего мифологического, связанного с этим названием. Может, есть такой остров… или нет?

– Нес в подвал охапку грязного белья и наступил на детали конструктора «Лего», которые его детишки разбросали на ступеньках. Сломал два ребра и лодыжку. Теперь валяется в постели. – Вожак покачал головой. – Чертовски некстати. Придушил бы парня своими лапами, не будь он мне так нужен.

До здания, принадлежащего «Кока-коле», я добралась без приключений. Спряталась в полутемной телефонной будке в полуквартале от обрушившегося небоскреба.

Знаменитый логотип едва виднелся из-под развалин некогда величественного архитектурного сооружения: обломки усыпали целый квартал. Небоскребу было всего-то десять лет, когда мощный магический прилив смыл его с лица земли.

Оборотней я не учуяла.

На противоположной стороне улицы торчало пустое здание, окруженное высокими, по пояс, кучами битого стекла. Отличное убежище. Через минуту я различила пролом в осыпающейся стене. Заглянула внутрь и отпрянула – на меня пялились горящие глазищи.

Оборотни, похоже, мечтали о битве. Розовые и черные языки облизывали массивные челюсти. Поблескивали острые клыки. Длинные когти скребли бетонный пол.

Восемь пар глаз жадно шарили в поисках добычи.

Первобытный дикарь, сидящий в моем подсознании, в ужасе заверещал.

– Вот и ты, – тихо произнес Кэрран. – А я-то думал, – слон.

– Не обращай на него внимания, – произнес кто-то стройный, стоящий слева. – Он родился невежей.

Волчица в стадии химеры: полузверь-получеловек.

Ее реплика граничила с хамством. Либо, – верная подружка Кэррана, либо – альфа-самка волков.

Рядом с ней возвышался огромный косматый кадьяк, настоящая гора меха и мускулов. Морду испещряли шрамы.

Итак, Мэхон обратился – целиком и полностью. Возле него топтался на мохнатых ножищах-колоннах кто-то высоченный, почти восьми футов ростом и лишь отдаленно напоминающий человека. Толстые канаты мускулов и спутанная серая грива, покрывавшая голову и мощную шею. Грудь пересекали еле заметные полосы, похожие на палевые отметины на шкуре пантеры.

Я посмотрела на оборотня в упор, и взгляд золотистых глаз буквально прибил меня к полу.

Мышцы превратились в кисель. Я не смела шевельнуться. Если чудовище набросится на меня, я ничего не смогу поделать. Жилы на бычьей шее вздулись: он наклонил голову сначала в одну сторону, затем в другую, после чего от души потянулся. Двойная верхняя губа приподнялась, выставив на всеобщее обозрение трехдюймовые клыки. Монстр облизнулся, при этом его длинные усы заходили ходуном, и прорычал:

– Хорош, да?

Кэрран. В промежуточной стадии.

Я наконец-то отвела взгляд.

– Да ты очаровашка.

Чудовище благосклонно кивнуло.

Внезапно по полу молниеносно прошмыгнула здоровенная крыса (разумеется, оборотень). Гладкий серый перевертыш подпрыгнул, лихо взобрался вверх по отвесной стене и юркнул в пролом на высоте двенадцати футов. Лазутчик отправился на разведку.

Кэрран направился к трещине, расколовшей здание пополам. Мохнатая когтистая лапа ударила по бетону. В разные стороны брызнуло каменное крошево.

Царь Зверей шагнул в образовавшийся проход. Мы гуськом последовали за ним.

Вожак замер.

Громадный медведь тут же с ворчанием застыл. Альфа-волчица Дженнифер опустила голову и словно окаменела. Мы хранили молчание: ни дать ни взять – причудливые статуи с заднего двора логова Медузы горгоны.

Мы ждали чего-то, чего я была не способна ни видеть, ни слышать.

Нестерпимо смердело смертью.

Мы находились в бывшем – прежде роскошном – холле. Плиточный пол покрывал слой пыли и щебня. Грязные стены в трещинах, временами расширявшихся до темных зазубренных провалов. Повсюду зияли опасные разломы. Широкие лестницы заваливал мусор.

Здание «Кока-колы» доживало свои последние дни.

Откуда-то слева донесся скрежет когтей по камню, и в темноте вспыхнули два глаза-уголька. Из щели, расположенной на уровне моего плеча, вылезла мохнатая крыса с лоснящейся физиономией. Перевертыш мгновенно спрыгнул на пол. Если вервольфы напоминали выходцев из ада, то оборотни-грызуны вызывали отвращение.

Тощий, поросший шерстью, за исключением острой скошенной морды, предплечий и лодыжек. Голая розовая кожа выглядела мягкой и почти человеческой. Кисти и ступни казались непропорционально большими из-за когтистых пальцев с крупными выпирающими костяшками.

Перевертыш ощерился, показав неровные желтоватые зубы.

Двигался он нервно, дергано, взгляд человеческих глазок шнырял туда-сюда.

Крысюк короткими прыжками, поднимая облачка пыли, приблизился к Кэррану.

– Внис-с-су, – деформированные челюсти плохо выговаривали слова. – Борс-с-сая комнатс-са.

Он протянул Царю Зверей что-то белое. Тот взял предмет, утонувший в его лапище, и перебросил мне. Я поймала.

Человеческая бедренная кость. Чьи-то острые клыки обглодали хрящи с обоих концов, оставив узкие продольные царапины. В двух местах я заметила ошметки более гладкой соединительной ткани: вирус Lyc-V залечил переломы.

Я держала кость оборотня.

Крысюк уже метнулся к щели в полу. Мы – за ним. Пролом достигал десяти футов в длину и трех – в ширину. Я перегнулась через край и заглянула вниз.