Книга Дело о свалке токсичных заклинаний, страница 3 – Гарри Тертлдав

Я слышал, что в ордене существует неписаное правило: ни один настоятель не может зваться братом Фомой. Не знаю, насколько это верно. Во всяком случае, аббатом монастыря в долине Сан-Фердинанда был армянин – брат Ваган. Мы встречались и раньше, и я изредка обращался к нему за помощью.

Брат Ваган вежливо поклонился и пригласил меня в свой кабинет. Огоньки свечей отражались на его лысине. По-моему, брат Ваган – самый лысый человек на свете. А брови у него – совсем как черные мохнатые гусеницы. Он указал мне на удобное кресло, а сам уселся на жесткий стул.

– Чем могу помочь вам, инспектор Фишер? – спросил он.

Ответ я подготовил заранее:

– Я хотел бы изучить статистику появления врожденных дефектов, а также случаев исцеления и экзорцизма на северо-западе долины. Мне нужны данные десятилетней давности и за последний год.

– А, – протянул настоятель. – Какой радиус вокруг Девонширской свалки вас интересует?

Я вздохнул. Глупо было бы темнить. Я хоть и иудей, но достаточно сведущ в христианстве и понимаю, что дураки обычно не становятся настоятелями.

– Видите ли, – промямлил я, – это пока неофициальное, секретное расследование.

Брат Ваган улыбнулся. Я покраснел. Наверное, зря я ляпнул про «секретное расследование».

– Есть места, где об этом надо беспокоиться гораздо больше, чем здесь, инспектор, – просто ответил он.

– Так я и думал. Сможет ли ваша система поиска данных охватить пятимильный радиус?

Брови поникли: я бросил вызов настоятелю.

– Я надеялся, инспектор, что вы попросите о чем-нибудь по-настоящему сложном. – Он поднялся. – Будьте любезны, следуйте за мной.

Я пошел за аббатом. Мы миновали несколько комнат, в которые мой взгляд не смог проникнуть. Ничего удивительного: даже в самой обычной синагоге, не говоря уже об Иерусалимском храме, тоже есть места, недоступные взору гоя [2] . У каждой веры – свои тайны. Я был благодарен братьям святого Фомы уже за то, что они не считают свои записи настолько священными, чтобы скрывать их от посторонних.

Библиотека располагалась под землей. Эта традиция пошла еще с той поры, когда всякий литератор почитался за чернокнижника, а всякую книгу приходилось защищать от трусов и невежд. Впрочем, читальный зал был вполне современным. Огни святого Эльма мягко освещали кабинки, и в каждой имелся экран для общения с духами.

Едва мы с братом Ваганом вошли в кабинку, как за стеклом экрана появился дух библиотеки. Дух был в очках. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица. Никогда бы не подумал, что у обитателя Иной Реальности может быть такой ученый вид.

Я повернулся к настоятелю:

– А если бы я проник сюда без вас или кого-нибудь еще, имеющего законный доступ в библиотеку?

– Вы не получили бы от нашего друга никакой информации, – ответил брат Ваган. – И вас поймали бы.

Он говорил так спокойно и доверительно, что я сразу оставил сомнения. Монахи ордена святого Фомы умеют хранить свои архивы лучше любого правительства, а чего не знают они, знает только Господь Бог. Брат Ваган обратился к экрану:

– Дайте этому человеку неограниченный доступ к нашим архивам и обеспечьте ему полную поддержку… четырех часов хватит?

– Вполне, – ответил я.

– И помощь в течение четырех часов, – закончил настоятель. – Обращайтесь с ним так же, как если бы он был членом нашего святого братства.

Это был лучший карт-бланш, на который я мог рассчитывать, и я склонил голову в знак глубокой признательности. Аббат махнул рукой, словно говоря: «Не стоит благодарности». Он мог бы сказать это вслух (ведь смирение – как раз монашеская добродетель), но мы оба знали, что я давно у него в долгу.

– Что-нибудь еще? – спросил брат Ваган. Я покачал головой.

– Тогда счастливой охоты. – Он направился к выходу. – Увидимся позже.

Дух, показавшийся за стеклом, обратил свой взор на меня.

– Чем могу я служить, о сын Адама, в указанные четыре часа неограниченного доступа к записям братства святого Фомы?

– Мне нужны данные об уровне рождаемости, количестве врожденных дефектов, случаев исцеления и экзорцизма в радиусе пяти миль от Девонширской свалки десятилетней давности, затем на этот год.

– Я предоставлю вам данные, о которых вы просите, – сказал дух. – Подождите, пожалуйста. – Экран опустел.

В начале было Слово, и Слово было у Бога, Слово было Бог. Да, я знаю, эта фраза – из теологии брата Вагана, И все же она много старше христианства. Уже в Древнем Египте бога Птаха чтили, как глас единого бога Атума, посредством которого Атум сотворил мир. Мысль, выраженная словом, – инструмент, позволяющий нам воспринимать Иную Реальность и воздействовать на нее. Без слова мы были бы столь же не способны творить магию, как любое неразумное животное.

Но слова святого апостола Иоанна и варианты на эту тему лежат в основе современной информационной теории. Поскольку слово – от Бога, оно одинаково значимо и в нашем мире, и в мире духовном. Должным образом проинструктированные – заклятые, если хотите, – духи могут собирать, считывать, обрабатывать и передавать самую суть слов, и для этого им не требуется даже прикасаться к реальным, осязаемым документам, к которым они имеют доступ. Знай об этом жрецы древней Греции и Рима, им бы жилось значительно легче.

Мне не пришлось долго томиться в ожидании: брату Вагану служат самые лучшие и ученейшие духи. На экране замелькали призрачные буквы и цифры. Записи десятилетней давности.

– Постойте! – взмолился я через несколько секунд.

Дух появился вновь.

– Я исполнял твое приказание, о сын Адама. – Он был явно раздосадован тем, что его прервали.

– Да-да, спасибо, – пробормотал я: мне совсем не хотелось разгневать библиотекаря. – Но у меня нет времени читать каждый доклад. Позвольте мне просто узнать, сколько вышеназванных явлений имело место за два вышеупомянутых отрезка времени. Когда я разберусь с ситуацией в целом, то запрошу конкретные документы. Таким образом я смогу увидеть и деревья, и лес одновременно.

Дух посмотрел на меня поверх призрачных очков. – А вы не можете составить общее представление, держа в уме все частности? Конечно, для существа потустороннего это пустяк, ну а человеческие возможности ограниченны.

Я уставился на духа. Если он и дальше будет задирать нос, придется пожаловаться настоятелю. Но дух, фыркнув в последний раз, смилостивился:

– Будь по-вашему.

На экране замелькали цифры. В монастыре святого Фомы был опытный дух-библиотекарь – он писал цифры так, чтобы мне было удобно читать. К нему не надо было приставать с вопросами и уточнениями. Я настолько привык к зеркальному письму, что читаю его столь же уверенно, как и обычное. Может быть, в этом мне помогло изучение иврита, и теперь я свободно читаю как слева направо, так и справа налево. Когда исчезло последнее изображение, я заглянул в свои записи. Было очевидно, что в последнее время рождаемость существенно повысилась. Долина Сан-Фердинанда быстро заполнялась. На смену одноэтажным домишкам пришли многоквартирные дома. Энджел-Сити не так перенаселен, как Нью-Йорвик, но и он уже утрачивает тот особый уют, который свойственен маленькому городку.