Книга Все, что мы хотели, страница 21 – Эмили Гиффин

– Не глупи, – сказала я вслух, опуская руки. Повернулась и побрела по коридору в главную спальню, пристроенную уже в восьмидесятых. Огляделась, задержалась взглядом на белой бархатной кушетке, которую приобрела в магазине «Деко» в Майами. Конечно, безумие столько тратить на несчастный стул, как бы он ни назывался, но я пообещала себе, что буду каждое утро сидеть на этой кушетке, читать или медитировать. К сожалению, это оказалось не так – я всегда была слишком занята, но сейчас я села на кушетку и задумалась о Кирке, о том, что он за человек. Как он мог с такой лёгкостью закрыть глаза на то, как Финч поступил с Лилой? Неужели он всегда такой был? Я сомневалась, но если не всегда – когда он успел измениться? Почему я раньше не замечала? Что ещё я упустила?

Я думала о том, как много времени мой муж проводил в разъездах, как редко мы оставались одни. У меня не было причин полагать, что он мне изменяет, и к тому же он слишком много времени уделял работе, чтобы хватало ещё и на интрижку. Но всё же я предположила процентов на двадцать, что он может быть мне неверен. Потом задумалась и подняла до тридцати. Возможно, это стало следствием общения с лучшей подругой – юристом.

Вот уже несколько дней мы с Джули не общались даже по переписке. Для нас это был довольно длительный перерыв, и я вынуждена была себе признаться, что избегаю её, во всяком случае на подсознательном уровне. Мне страшно было рассказать ей, что сделал Финч. Не то чтобы она была святошей. Нет, у неё были очень высокие моральные принципы, но при этом она меньше, чем кто бы то ни было из моих знакомых, стремилась кого-то осуждать. Но если уж осуждала, то открыто. Она была такой ещё в седьмом классе. За столько лет её прямолинейность не раз становилась причиной наших ссор, когда она задевала мои чувства. Но я ценила нашу нефильтрованную дружбу и считала, что друзья познаются именно так. Это лучше, чем безудержное восхищение. Есть ли у вас человек, в котором отражаются, как в зеркале, все ваши достоинства и недостатки? Для меня таким человеком всегда была Джули.

Узнав о поступлении Финча в Принстон, я сразу же позвонила ей, уверенная, что с её стороны не будет ни зависти, ни чувства соперничества. Я знала, что смогу довериться ей и теперь. Поэтому принесла из кухни телефон, вновь села на кушетку и набрала номер подруги.

Джули ответила не сразу. Она тяжело дышала, будто пробежалась по этажам – или, что более вероятно, по коридору своей небольшой юридической фирмы.

– Привет. Ты можешь говорить? – спросила я, отчасти надеясь, что нет. Мне внезапно расхотелось делиться всем этим, когда и без того было паршиво.

– Да, – сказала она. – Я читала отчёт частного детектива. Это что-то с чем-то.

– Твоего детектива?

– К несчастью, нет. Другой стороны, – сказала она со вздохом. – Я представляю интересы жены.

– А я её знаю? – спросила я, хотя знала, что правила запрещают ей распространять личную информацию.

– Вряд ли. Она моложе нас. Ей чуть за тридцать… В общем, она решила, что заняться сексом со своим женатым бойфрендом прямо на парковке «Уолмарта» ^[13] – отличная идея.

– О господи! И на фото всё видно? – спросила я, отчасти из любопытства, отчасти из странной радости, что не только моя жизнь перевернулась с ног на голову.

– Ага, – ответила Джули. – Камера просто отличная.

Я глубоко вздохнула и сказала:

– Ужас какой. И кстати, если речь о скандальных фото… должна тебе сообщить кое-то неприятное.

– Ой-ой. Что стряслось?

– У Финча проблемы, – ответила я. Желудок вновь скрутило, голова раскалывалась. – У тебя есть свободная минутка? Долго рассказывать…

– Да. Даже пара минут. Повиси пока, я дверь закрою.

Через несколько секунд она вернулась и спросила:

– Так что случилось?

Я прокашлялась и рассказала ей всё, начиная с того момента, как Кэти в дамской комнате показала мне фотографию, и заканчивая нашим с Кирком разговором на парковке Виндзора. Она несколько раз перебила меня, чтобы задать вопросы – по существу, как и пристало юристу. Когда я закончила, она сказала:

– Окей. Перешли мне фото.

– Зачем? – спросила я, уверенная, что достаточно подробно её описала.

– Мне нужно её увидеть, – ответила Джули, – чтобы оценить всю ситуацию. Перешли, ладно?

Приказ, как и её тон, был строгим, граничащим с резкостью, но в то же время это успокаивало. В нашей дружбе Джули всегда выступала в роли вожака, что я особенно ценила в тяжёлые моменты.

Поэтому я подчинилась. Сбросила звонок и смотрела на фото, ожидая ответа. Она очень долго не перезванивала, и я начала тревожиться – может быть, фото не дошло или ей нужно много времени, чтобы всё обдумать. Но наконец телефон зазвонил.

– Да, я видела, – сказала она, когда я ответила.

– И? – Я старалась держать себя в руках как могла.

– Всё очень плохо, Нина.

– Я знаю. – Мои глаза вновь наполнились слезами, и я не знала, от стыда это или от тревоги за сына.

На другом конце провода повисла тишина – что было странно для нас обеих. Во всяком случае, тишина, которая ощущалась как неловкая. В конце концов, прокашлявшись, Джули сказала:

– Не могу поверить, что Финч так поступил… Он всегда был таким добрым мальчиком…

Я услышала в её голосе напряжение, и слёзы полились с новой силой. Мне вспомнилось, как много времени мы проводили втроём, когда Финч был маленьким. Я приезжала в Бристоль по меньшей мере раз в месяц, когда поездки Кирка длились больше двух дней, и хотя жили у родителей, Финч всегда настойчиво требовал встречи с тётей Джули. Она тогда отчаянно боролась с бесплодием – и однажды призналась мне, что Финч её успокаивает. Что если у неё не будет детей, ей легче оттого, что у неё есть крёстный сын. Вот какой сильной была их связь.

Даже когда спустя пять лет появились на свет её дочери-близняшки, Пейдж и Риз, мы по-прежнему всегда были на связи и непременно каждое лето на недельку выбирались к морю. Финч был очень мил с девочками, часы напролёт терпеливо играл с ними в песочек, строил замки, рыл ямки и позволял себя закапывать, хотя ему гораздо больше хотелось покататься на сёрфе.

Я спросила, как она поступила бы, если бы такое случилось с её девочками. Она помолчала, потом ответила:

– Они только в седьмом классе. Я такого даже представить не могу… пока.

– Можешь, – сказала я, потому что помимо других достоинств Джули обладала богатым воображением, порождённым высокой способностью к эмпатии.

– Ладно, постараюсь. – Она вздохнула. – Я бы… подвесила его за яйца.

Её ответ был как удар в живот, но я знала – так оно и есть. Мне стало ещё страшнее при мысли о том, какие последствия могут быть у этой истории за пределами Виндзора.