Книга Последний самурай, страница 56 – Андрей Воронин

Он начал пристально вглядываться в незнакомку, пытаясь найти в этом, бесспорно, миловидном и привлекательном, но совершенно чужом лице знакомые черты.

— Ну что смотришь, Забродов, — с усмешкой спросила она, — не признал?

— Ба, — тихо сказал Иларион. Он действительно чувствовал себя сраженным наповал. — Ну и ну! Здравствуйте, Анастасия! Чем вызвано такое преображение?

Его так и подмывало спросить, за каким дьяволом она вообще сюда явилась, но он чувствовал себя немного виноватым за то, как поступил с нею в ресторане, и потому сдержался.

— Во-первых, меня зовут Нина, — сказала она. «Ну конечно, — подумал Забродов. — Я ведь сразу решил, что Анастасия Самоцветова — просто псевдоним. На самом деле таких имен просто не бывает.»

— Очень приятно, — сказал он вслух. — А во-вторых?..

— А во-вторых, вы улетаете, и мне не хотелось, чтобы я запомнилась вам полной идиоткой.

— Стоп, — сказал Иларион. — А откуда вам известно, что я улетаю? На чемодане это не написано.

— Интересный у вас чемодан, — сказала Нина. — Может быть, хватит притворяться? Генерал уверен, что вы давно меня раскусили.

— Он мне льстит, — ответил Иларион. — Я начал догадываться всего пару дней назад… Что ж, нет худа без добра. Теперь я, по крайней мере, знаю, кому выставить счет за ремонт моей машины. Это было сделано в духе спецназа — грубо, но эффективно. Вы что же, всерьез рассчитывали таким манером выжить меня из Москвы аж на Дальний Восток?

— Это ведь было только начало, — скромно потупилась Нина. — Я способная.

Иларион неопределенно хмыкнул.

— Любопытно, — сказал он, — а Мещеряков был в курсе?

— Он и придумал, — прозвучало в ответ.

— Можно было сразу догадаться, — проворчал Забродов. — Это в его духе. Старый козел! Знаете, что я скажу ему первым делом, как только он придет в себя? Не рой другому яму.

— Ну будет вам, — мягко сказала Нина. — Вы же так не думаете.

— Это факт, — пробормотал Забродов — Того, что я сейчас думаю, женщине вслух не скажешь. Слушайте, а зачем вы вообще пришли? Ведь с вечера; наверное, караулите.

— Зачем пришла? Ну и вопрос… Попрощаться. Извиниться. Особенно за то безобразие в ресторане. Правда, вы тоже были хороши. Если все мужики начнут утихомиривать женщин, тыча их пальцами в нервные узлы…

— Ну извините. Это я от растерянности. Уж очень крепко вы меня достали. Хотя, если бы я знал, кто вы такая на самом деле, тычком в нервный узел дело бы не ограничилось.

— Ну, при других обстоятельствах я бы тоже не стала прикидываться, что вы попали куда целились, а дала бы сдачи.

— Ах, вот как?

— Да, вот так!

— Слушайте, — сказал Иларион, — а ведь я вас, кажется, припоминаю. Учебный центр, да? Занятия по рукопашному бою. Я еще, помнится, все удивлялся: ну на кой черт эта пигалица сюда влезла? Вы сильно изменились.

— В худшую сторону?

— Да нет, пожалуй, наоборот. Или это здесь освещение такое?

— Все-таки вы хам, Забродов. Солдафон. Мне о вас все уши прожужжали: ах, книгочей, ах, фантазер, ах, дамский угодник! А он держит замерзшую женщину на улице и говорит двусмысленные комплименты, да еще и с такими уточнениями, что другая на моем месте давно развернулась бы и ушла.

— Я просто даю вам возможность докурить, — сказал Иларион. — И потом, вы ведь все равно не уходите.

— Да, — сказала она, — не ухожу. Сама не знаю почему.

— Чаю, наверное, хотите, — вкрадчиво предположил Забродов.

— Наверное, хочу.

— С коньяком?

— Пожалуй, без. Я имею в виду — без чая.

Забродов не выдержал и все-таки рассмеялся.

— Наш человек, — сказал он. — Договорились. Но если окажется, что вас опять прислал Федотов…

— Успокойтесь. Если генерал узнает, что я у вас была, мне крупно влетит.

— Тогда пошли, — решительно сказал Иларион и подхватил чемодан. При этом он едва не крякнул: он уже успел забыть, какая эта штука тяжеленная. Пойдемте греться, Нина.

К счастью, Нина не стала спрашивать, почему он таскается с чемоданом и что у него там, внутри. Дома Иларион первым делом сунул чемодан под вешалку и ногой задвинул его подальше: с глаз долой — из сердца вон. Леший с ним, решил он. До пятнадцати ноль-ноль еще вагон времени — успею решить, что делать с этим куском дерьма.

Только оказавшись у себя на кухне и увидев в мойке грязные рюмки, Иларион вспомнил, что коньяк они выпили вдвоем с Сорокиным. Он озадаченно поскреб затылок и вернулся в комнату. Нина стояла прислонившись плечом к книжной полке и перелистывала сборник японской поэзии, который Забродов перечитывал накануне на сон грядущий, чтобы проникнуться японским национальным самосознанием. В комнате горел верхний свет, что давало Нине возможность разбирать мелкий шрифт, а Забродову помогло убедиться в том, в чем он и так не сомневался: она действительно сильно похорошела со времени их последней встречи в учебном центре, превратившись из угловатой девчонки в очень привлекательную женщину. А если сравнивать ее с Анастасией Самоцветовой, роль которой она так успешно исполняла, то еще и помолодела лет на десять — пятнадцать…

Иларион украдкой посмотрел на часы и мысленно махнул рукой: плевать, в самолете высплюсь. Полет будет долгий, с ума можно сойти от скуки. Хорошо бы проспать его целиком, но это вряд ли получится. Побриться, что ли?

— Знаете, Нина, — сказал он виновато, — получилась страшная неприятность. Оказывается, весь мой коньяк вылакал один бессовестный мент. Я вытягивал из него строго секретную информацию, а чтобы информация легче вытягивалась, смазывал его гортань французским коньяком. У него оказался неожиданно большой расход смазочного материала, и вот…

— Странный народ эти японцы, — задумчиво сказала она, закрывая книгу и кладя ее на место. — Совершенно другая система мышления. Как инопланетяне. По-моему, понять их до конца невозможно.

— Теперь — да, — сказал Иларион. — Если бы они остались такими же, какими были до так называемого открытия Японии американской эскадрой коммодора Перри, понять их было бы легче. Но теперь на их менталитет наложилась европейская культура, и получился такой винегрет, что они сами, как мне кажется, до сих пор не в состоянии разобраться, где там у них морковка, а где соленый огурец. И вообще, еще одно слово о Японии и японцах, и я решу, что вы здесь все-таки выполняете задание. Ну их к дьяволу, честное слово! Меня уже тошнит от разговоров и мыслей про Японию.

— Простите, — сказала Нина. — Я просто пыталась представить, с чем вам придется столкнуться… там.

— А, — легкомысленно махнул рукой Забродов, — с чем придется, с тем и столкнусь. Зачем заранее переживать? Так вы будете чай?