Книга Берега светлых людей, страница 95 – Александр Кутыков

— Инегельд, тебе не кажется, что мы год кочуем понапрасну? — Роальд уединился с горсткой готов и, лёжа с травиной в зубах, смотрел на облака. — Зачем Сарос сюда пришёл?

— Конунг здешний позвал, — ответил Инегельд.

— Для чего? Чтоб обмануть? Ха-ха!

Готы задумались. Инегельд тоже усмехнулся, встал в полный рост, потянулся, оглядывая воинство. Понаблюдав, поделился соображениями:

— Ежели убрать тех с веночками и веточками, то у Лехрафса никого и нет... Хилые да курносые — не его людишки. А и наших немало!

— Было бы больше, когда б шестьдесят молодцов в реку не загнал! — резко заметил Роальд.

У Инегельда на этот счёт имелось другое мнение, но он сказал про иное:

— Мы, выходит, здесь самая сила и есть! Чуть не половина — нас-то!

— Они войско в городе держат — это наверняка, — заметил молодой гот с длинной косицей за спиной.

— Да, да... — неуверенно соглашались все.

— А не уйти ли нам, братцы? Кто они нам? Погубят зазря с врагом тем неизвестным! — плёл свой заговор Роальд.

— Нет, с поля боя уходить нехорошо! — твёрдо заявил кто-то за спиной Роальда.

Последний обернулся к нему и пылко ответствовал:

— Вот сейчас пойду к нему — пусть объяснит мне и всем вам про этого неприятеля, о коем даже нам — не детям сопливым! — он сказать не желает! Не то сами всё прознаем, да и его поучим, пока он стада свои собирает!.. Что-то не очень тянется к нему народец, ха-ха-ха! Разбегаются — чуть он глазом моргнёт! И на море так было...

Роальд с раскрасневшимся, изрубленным за интенсивную ратную жизнь лицом пошёл к Лехрафсу.

— Ну, чего ты?

— И нас отпусти в город — к конунгу! Из дома мы давно!

— А тебе-то зачем к конунгу? — издевательски полюбопытствовал царь, рукой показывая всем отойти от них.

— Чего это мы в поле застряли?! Кого-то ждём, а кого — не ведаем!

— Битву я готовлю — наказать задумал предателей.

— A-а... Тех, кто с тобой у моря был?

Лехрафс изменился в лице. Роальд-таки задел в нём незаживающую рану.

— Они достойны кары! — серьёзно проговорил царь.

— А если нам для своей надобности что надумается — ты и нас покараешь?

— Говори, говори, что надумал!

— Чего же, — чуть умерил пыл Роальд, — там у нас флот, Кантель, Сарос... Нам этот праздник не по душе.

— Так и ваши гуляли — и гуляют по сию пору.

— Погуляли, и хватит. Женщин хочется мужикам ратным, а сие недозволено. А ведь то — награда бойцам. И совет нам нужен от своих — ан, опять нельзя! Жди, а кого?

— Вперёд себя, да с войском я тебя не пущу. Хоть там Сарос... хоть солнце упади! Поехали к твоим, поговорим напрямую да спросим, все ли думают так, как ты.

Роальд отвернулся, буркнул — де, иди... Сплюнув, пошёл обратно. Лехрафсу освободили его убранного дорогой сбруей коня. Он неспешно воссел на него, быстро нагнал Роальда, проехал, буквально чуть не задев того. Роальд вперил решительные глаза в царскую спину, всё для себя с этой минуты уяснив.

Он подоспел к начавшейся уже беседе, когда Лехрафс, сошед на землю, рек о задаче войска. Светло-русые, прямые волосы он всё время отбрасывал назад, чтобы готы видели его серьёзность — чёрными молниями брови, испещрённый мелкими морщинками лоб.

— ...Я не могу их терпеть при себе и при городе своём! Они уходили от меня уже дважды. К тому ж набегают на селения, не разбирая — мои или нет.

— А зачем они приходят к тебе? — спросил кто-то из готов.

— Не знаю доподлинно. Видимо, хотят со мной собирать хорошую добычу.

— Совсем как мы! Тоже ведь без добычи не можем! — ухмыльнулся Инегельд, за поддержкой оборачиваясь к своим. Готам слова друга показались резонными: чем северяне, в общем, отличаются от тех мятежников?

— Вы — послушны, вас будто не заметно было в войске моём, вас я должен поблагодарить за то и одарить наградой.

— Какой? Что за награда?

— Будете при мне. Всегда во всеоружии!

— Мы и так при оружии своём всегда, — недопонимали многие.

— Придя домой, так и ходите всей гурьбой с мечами наголо?

Некоторые готы поняли, что предлагает им Лехрафс. Лик Роальда передёрнула неприятная судорога. Тот северянин, что носил за спиной длинную косицу, ехидно заметил:

— Нам, братцы, обещают, я понял так, по приходу в стан Лехрафса не баранов пасти, не ниву тяпать, а находиться в боевом строю для всякого разного случая!

— Пахать и тяпать у меня есть кому. Идущие ко мне за тяпку не берутся... — уточнил царь. — Необходимо поставить надёжный заслон со стороны восхода. Как раз сейчас настало время, когда заслон тот особо надобен. И потому я спрашиваю вас: вы мне в том поможете?.. Думайте. Стоять тут будем до завтрашнего вечера...

Лехрафс посмотрел дружественно на всех, кроме Роальда.

Когда царь, озабоченный неувязкой с союзниками (это было заметно и по его осанке, и даже по неуверенной поступи его коня), отъехал, готы призадумались крепче прежнего. Вроде бы Лехрафс вполне откровенен, проявил должное уважение, объяснив им всё самолично, но готов не покидало чувство какой-то недосказанности. Они довольно-таки ясно видели, что их считают тут чужими, что главное решается в узком кругу возле халанского царя.

— Слова в сих краях стоят не слишком дорого... Посулы, может, и хороши, только с тоской по дому нам не справиться, — наконец тихо произнёс воин с косицею. — Оно и есть — чужая земля.

— От предков дошло, что три моря на юге были нашими, стало быть, и земля эта нам не чужая. Третьего моря мы ещё и не видели, — со знанием дела произнёс воин постарше.

— Если бы сия земля нам была не чужая, мы бы каждого человека понимали в воинстве этом, — подметил Инегельд. — А те, белобрысые, сидят — как немой туман, в лесу застрявший, — указал он на аорсов.

— Преданиям верить надобно, — упрекнул Инегельда за несогласие старый вояка.

— Ты к Лехрафсу пристал предания проверять? — рассмеялся Инегельд. Засмеялись и остальные.

— Может, мечтаю я сию землю возвратить! — был невозмутим поседевший в битвах ратник.

— А вернуть её нам не стоит ничего! — дождался момента и встрял в разговор Роальд.

Все тут же замолчали. Кто находился поодаль от старшого, поглядев на других, придвинулись ближе.

— Тут никого нет из ушастых халанских псов? — рявкнул погромче Роальд.

Готы переглянулись, после подсказывали командиру — мол, говори, да опасайся: уже многие сотоварищи с окраины бивака, узрев шевеление вокруг нескольких гвардейцев и старослужащих, стали поспешно стягиваться к центру.