Онлайн книга «Гамбит пиковой дамы»
|
Я почему-то совершенно не сомневалась. Змей отобрал у меня ключи от машины и нажал на кнопку. Автомобильчик хрюкнул и прощально мигнул фарами, блокируя двери. Змей поволок меня к дому. В квартире он по-хозяйски устроился за столом, поискал пепельницу и, не найдя, приспособил вместо нее блюдце. – У тебя пожрать есть? – буднично спросил он. – Ты же не позволил за хлебушком сходить, – ехидно сказала я. – Сиди теперь голодным. – Не выеживайся, а лучше накорми мужика. Со вчерашнего вечера не жрамши. Я открыла холодильник, вытащила кастрюлю с Лилькиными голубцами и грохнула ею о стол. – Жри. Не обляпайся. Змей угрюмо посмотрел мне в глаза, и я подумала, что сейчас он меня ударит. – Не хочешь, что ли, по-хорошему? – тихо спросил он. И в этом тоне было больше угрозы, чем в откровенном оре. Но меня уже несло. Злость захлестнула другие чувства, включая страх, и я почти не контролировала себя. – Ну да, ты же мне до сих пор только хорошее делал… – И чего ты сама себя заводишь? – вдруг сказал он. Я оторопело смотрела на него, настолько молниеносной была эта перемена. Только что передо мной сидел монстр с колючими ледяными глазами, а сейчас я видела немолодого уже мужчину, усталого и вполне земного. – Понимаю, тебя переиграли, ты злишься. – Ничего я не злюсь. – Злишься. А ты не психуй. Побудь человеком хоть полчаса. Накорми гостя, сама поешь. Ты же сейчас свалишься. – С чего такая трогательная забота? – ядовито поинтересовалась я. Змей приоткрыл крышку кастрюли и втянул носом густой мясной дух. – Вкусно пахнет. – Чего тебе надо? – разозлилась я. – Пожрать. Ты бы разогрела, а? Ну, и поговорить я хочу. Только на голодный желудок язык не ворочается, к зубам прилипает. Давай собирай на стол. Я пожала плечами, взяла кастрюлю и поставила на плиту. Подумав, пошарила в холодильнике, достала сыр, колбасу и порезала все ломтиками. Все это время Змей с деланым равнодушием следил за моими руками. – Боишься, что глотку перережу? – поинтересовалась я. Он криво усмехнулся. – Не особо. Привычка просто. – Может, все-таки представишься? Раз уж у нас завязались такие доверительные отношения… Он помялся, а потом неохотно произнес: – Герман. Очень приятно. – Отвратительное имя, – не удержалась я. – Ассоциируется исключительно с Герингом. Это фашист такой был, шоб вы знали. – Не всем же так везет с именами, – парировал Змей. – Еще космонавт был, Герман Титов. Может, меня в честь него назвали? – Рада за вас. – За кого это – за нас? – За тебя, Титова и Геринга. Голубцы уже приятно бурлили на плите, источая умопомрачительный аромат. Я наложила Змею полную тарелку, а потом, почувствовав голод, взяла тарелку и выудила из кастрюли еще парочку для себя. Змей ел с явным удовольствием. – Вкусно, – сказал он. – Сама готовила? – Нет, Лилька. – А ты чего? Не умеешь? – Что там произошло потом? – спросила я вместо ответа. – Ну, когда я вышла. – Труп мои ребята вывезут, – ответил Змей. – У тебя и здесь свои люди? – А что тебя удивляет? Захаров и в Москве своими делами занимается, да и у меня масса полезных знакомств еще со старых времен. – Не сомневаюсь. Что будет с Настей? Змей неопределенно пожал плечами и отодвинул тарелку. Закурив, он выпустил в сторону сизое облачко дыма. – Скорее всего, Андрюха сдаст ее в дурку. Это ж не дело, такого ребенка держать без привязи. Томка сперва сопротивлялась, а потом сказала, что так будет лучше. Ну, и Инга тоже. Даже горничная сказала, что в доме не останется, потому что боится. Только Андрюха был против. – Настя проснулась? – Да, мы пробовали с ней поговорить. Ты бы чайник поставила, а? Я поставила на плиту чайник, вытащила конфеты и печенье и задумалась. А потом спросила, не пытаясь скрыть тревогу: – Она что-нибудь вспомнила? – Что она могла вспомнить? Как завалила Борисовича? Так она в припадке что угодно могла сотворить и тут же забывала. Помнишь, как она во дворе истерила? Я ее еле удержал. Лева и пикнуть, поди, не успел. Правда, это не объясняет, кто в Андрея палил. Девчонка-то рядом крутилась. Да и не похоже это на нее. Доктора пырнуть ножом еще куда ни шло, а потом снегом засыпать – вполне себе детский поступок. Как кошка, нашкодила и закопала. Я усмехнулась. – Неудивительно, что она ничего не помнит. Змей зорко посмотрел на меня и даже сигарету отложил в сторону. – Это ты о чем? – подозрительно спросил он. – Тебе что, ничего не кажется странным? – То есть? Я вздохнула. – Нам предъявили окровавленное платье. Ты сам говорил, убийца должен был переодеться. Так? – Так. – И где, по-твоему, Настя набросилась на Льва? – Рассуждая логически, там же, за домом, – прищурился Змей. – Камеры туда не смотрят. – Вот именно. А теперь суммируем. Предположим, что убийство произошло за домом, подальше от толпы. Девочка заманила туда Льва Борисовича, ударила ножом, труп закопала и пошла веселиться дальше. Припадок прошел, она обо всем позабыла. Так? – Ну. – Гну. А теперь подумай. Убийство происходит в уединенном месте, не просматриваемом с камер. Знала ли Настя об этом? Теоретически могла. Вообще, ее болезнь очень удобна. Любой проступок можно списать на припадок, а потом отговориться амнезией. Причем абсолютно любой член семьи мог списать на девочку свои грехи. А что? Она ничего не сможет опровергнуть. Все знают, на что она способна в минуты помешательства. Может быть, Лев Борисович ушел за дом не за Настей? – К чему ты клонишь? – недовольно спросил Змей. Я помедлила, а потом рассказала о подслушанном разговоре. – Ты поэтому в баню поперлась? – Да. – Нашла что-то? – Нет. В его глазах вспыхнуло недоверие. Добродушная маска сползла в мгновение ока, передо мной снова сидел хищник. – А с кем он там был, ты не видела? – Нет. Знаю только, что с женщиной. Чайник засвистел и стал плеваться кипятком. Я налила чаю себе и Змею, взяла конфету и сунула ее в рот. Змей молча размешивал сахар, буравя взглядом столешницу. – Ты все сказала? |