Онлайн книга «Ловец бабочек. Мотыльки»
|
— Впечатления… — она пожевала губами. — Впечатления, многоуважаемая, не то, на что стоит опираться в вашей работе. А взгляд похолодел. — Послушайте, — Катарина не собиралась уходить. Она сцепила руки на груди. И голову наклонила чуть вперед, будто собираясь боднуть упертую монахиню. — Я понимаю, что вы не настроены обсуждать… личные дела ваших выпускников. И это благородно… Мра Борнхильдер хмыкнула. О да, благородство — не та материя, которая была ей понятна. — Речь идет не о вас, не о них, а о девушках… убитых девушках. Или других, что еще умрут из-за вашего упрямства… — Или вашей некомпетентности? — Моей? — Катарина шагнула. Ее не пугала эта женщина в сером наряде, перехваченном железным поясом. — Конечно… где мне равняться с вами… дознаватель. Или старший дознаватель? Монахиня не удивилась. Кивнула. — Старший, — подтвердила она. — Но это было давно. Я удалилась от тех дел. — А они от вас? — Что вы хотите знать? — она вдруг разом растеряла былой напор. — У нас непростые дети. Сюда попадают далеко не сразу… Она протарабанила пальцами по подоконнику и повернулась к Себастьяну. — Давно я не видела никого с той стороны… шоколаду привезли? — Нет, — он несколько растерялся. — Экий вы, недогадливый, — упрекнула монахиня. — Шоколад, помнится, в Познаньске очень хорош был. Особенно вот трюфеля. Настоящие трюфеля, милочка, катают вручную. Обсыпают живым какао, а там уж и в золотую фольгу закручивают. У нас таких не достать… — Я вам пришлю, — пообещал Себастьян, ручку целуя. Ручка была такова, что без особых усилий и шею свернуть могла бы. — Врешь… — Слово князя… почтою. — Ну если почтою… — она хмыкнула и подбородок потерла. — Кто вас интересует? Дела не дам, это незаконно, а вот впечатления… впечатлений, извольте… …она прятала лицо в розы. Хихикала. Жеманничала. И с каждым мгновением раздражала все сильней. Она брала кусочки из его тарелки, находя эту игру забавной, а он разглядывал белую шею, примеряясь к тому, как будет резать. Это помогало. …снова вечер. Уже не ресторан, куда он водил ее вчера. И не позавчерашнее кино, совершенно глупое, но одобренное цензурой. Она смотрела, задыхаясь от восторга, и в отличие от сегодняшнего дня, восторг был искренним. — Ты такой бука, — она провела язычком по губе. — Что-то случилось? — Это по работе… — Расскажи… — Прости, не имею права. Вздох. И розы. И трепетные ресницы, слезу прикрывающие… и обида, нарисованная на этом личике неумело. Ничего. Уже недолго ждать. Скоро он избавит ее от фальшивых красок и фальшивых эмоций. Боль будет совершенно настоящей. — Нам пора, — он встал первым, осознав, что еще немного и не справится с собой самим, убьет эту дуру прямо здесь. — Уже?! — ей явно не хотелось уходить. Как же… сегодня она впервые переступила порог его жилья. Ее любопытство было жадным. И она не удержалась, прошлась по квартире, заглянула в ванну и туалет, в кладовку тоже нос свой сунула. Неужели всерьез ждала, что именно там он хранит трофеи? …потом был ужин. Щебет надоедливый. И она ждала иного, вновь позабыв про роль невинной девочки. Женщина… глупа… почему они все полагают, что стоит раздвинуть ноги, как мужчина утратит разум? — Прости, но мне действительно пора. Ночное дежурство, — соврал он легко. И девица поверила. Вздохнула. Огляделась. — У тебя тут очень… мило. В другой раз, да? — Конечно, — он подал ей пальтецо, от которого пахло хорошей туалетной водой. И не удержался, принюхался, запоминая. — Это Марьяшкин, — поспешила выдать она. — У нее друг есть… как друг… встречаются, только он, я думаю, женатый, поэтому она про него ничего не рассказывает… …еще одна милая женская привычка — скрывать одну ложь под нагромождением другой. А потом самой теряться. В прошлый раз она говорила, что соседку по комнате зовут Ильярой. И что она некрасива… хотя, может, у нее две соседки? Он узнает об этом после. — …и вот он всегда подарки ей таскает. Но по мне это глупость, верно, с женатиком водиться? Могла бы себе кого поприличней найти. Я ей так и сказала, что нечего дергаться, небось, если до сих пор жену не бросил, то уже и не оставит. А она обижается… подай, пожалуйста, ботик… Она кокетливо выставила ножку. От влажноватых колготок нехорошо пахло, но он, встав на колено, послушно надел на нее сапог, затянул молнию. Поднялся. Подал руку. — А ты не замерзнешь? — она коснулась его волос. — А то там ветер… …интересно, что она оставила в квартире? Метку? Или маленькое безобидное заклятье, которое будет дремать, пока с другой стороны не потянут за нитку, а там… что они хотят обнаружить? Запретные книги? Кровь? Или что-то, чего сами не знают? Нет, тот, другой, не настолько глуп, чтобы так подставиться. Но вот девчонка… слишком самоуверена, она в жизни не оставила бы его квартиру пустой. Они шли, как вчера и позавчера… …и на прошлой неделе… Она щебетала. Он слушал. И проводив до самых дверей, поцеловал ее в щеку. А потом отступил в тень… …она уйдет до полуночи. И будет спешить, потому что у того, другого, и вправду вызов. Впрочем, ныне все на усилении, что дает неплохие шансы. И он двинулся по темной аллее, стараясь не выпускать общежитие из виду. Как нарочно, да… …получилось даже лучше, чем он надеялся. Участки делили жребием, и это случайность, не более, что ему выпал именно нынешний. …он сдавил квадратную пуговицу и усмехнулся. Сигнал пойдет. И дежурный отметит, что третий номер заступил на пост… …под кронами деревьев тихо. Листва облетела, остались редкие тени. В парке ныне безлюдно и, говоря по правде, жутковато. Но и к лучшему. Он снял короткое полупальто. Пристроил его на развилке дерева. И поежился — и вправду прохладно. Оставалось надеяться, что девка слишком нетерпелива, чтобы ждать долго. Она вышла в четверть одиннадцатого. То же пальтецо. Ботиночки звонко цокают… остановилась, глядя на парк. Нет, не стоит… это будет подозрительно. С кем-то поздоровалась… хорошо. Свидетель ему пригодится. |