Книга Ловец бабочек. Мотыльки, страница 127 – Карина Демина

— Знаешь, что меня всегда удивляло, — поинтересовался Хелег, отлипая от стены. — Почему ты никогда не ощущала опасности. И не только ты, остальные тоже… но они были глупы. Лишены и знания, и самой способности думать. А ты просто не ощущала опасности. Это забавляло. Определенно.

Вот в чем дело.

Он не следил за ней.

Не прятался в доме, прислушиваясь к ее шагам. Он слишком хорошо изучил ее, чтобы понять: Катарина не отступит.

Теперь ей и не позволят. Хелег стоит между ней и выходом. И теперь странно, как не заметила она этой неприметной ниши в стене. Впрочем, он умел прятаться на виду.

— Зачем ты его убил?

Нольгри Ингварссон был мертв давно, тело успело закоченеть.

— Кто-то должен будет ответить за все, — Хелег не пытался достать оружие. Зачем, он знал, что сильней, и Катарина знала.

И нож, спрятанный в рукаве, больше не казался ей столь уж веским аргументом.

— Значит, свалишь на него?

Улыбается.

Конечно, он все придумал.

Продумал. Он несказанно доволен собой и собственной фантазией, в которой нашлось место Катарине. А ей остается лишь удивляться.

Пугаться.

Играть из себя жертву, пока…

…а если никто не придет?

— Твой приятель или мертв, или сильно занят. Ты же не рассчитывала в самом-то деле, что он тебе поможет? — поинтересовался Хелег.

И голову склонил. А ведь он и раньше, случалось, разглядывал ее с таким вот непонятным интересом. И в глазах его не было ни восхищения, ни любви, ничего… а и вправду, почему она не почувствовала?

— У нас много времени, — Катарина подняла руки, показывая, что не вооружена.

Хотя… будь у нее пистолет, навряд ли бы это испугало Хелега. Навряд ли хоть что-то бы испугало Хелега…

— Много, — согласился он.

— Ты не любишь убивать быстро?

— Я в принципе не люблю убивать, — он раскрыл ладонь. — Но иногда приходится.

Хелег приложил палец к губам.

Тишина.

Он хочет, чтобы Катарина слушала тишину? Она слушает. И тишину, и Хелега. Она разглядывает его исподволь, отмечая новое. Он и вправду преобразился.

Подобрался.

И выглядел таким живым…

…капает вода. Где-то рядом, такой омерзительный раздражающий звук… скрип половиц? Нет, не то… они скрипят не под ногой чужой… что тогда?

Стон?

Всхлип?

Голос чей-то:

— Помогите… пожалуйста, помогите…

— Еще жива. Впрочем, слишком мало времени прошло, чтобы она поверила, что умрет, — доверительно произнес Хелег и постучал в стену.

— Это та… девушка? Которую ты любишь?

— Она, — Хелег кивнул. — Наглая маленькая тварь. Представляешь, решила, будто бы умнее меня. Они вдвоем…

— Но и вдвоем оказались недостаточно умны?

…думай, Катарина…

…тяни время.

…нет, он не сразу тебя убьет. Ему нужен этот разговор, иначе все было бы иначе. Капля дурмана в чай… и пробуждение где-нибудь в стене.

— Не траться на лесть. Я тоже читал те дневники. Помнишь? Ты ведь давала… прелюбопытная подборка, должен признать. Жаль, что твой наставник мертв, — он оперся на стену и снял маленький ножик, который лег меж пальцев его, почти спрятался в руке, только кромка поблескивала. — Кстати, я не лгал, говоря, что Нольгри — еще тот ублюдок… это его место. Мне показалось забавным…

— Ты собираешься обвинить его.

— Катарина, деточка моя, не надо банальностей, само собой… оглянись, человек в здравом уме не будет собирать подобную коллекцию.

…кто бы говорил о здравом уме.

— Пожар, конечно, ее уничтожит, но не всю… здесь пахнет смертью… знаешь, он ведь тоже… искал девиц легкого поведения. Приводил сюда, забавлялся, а наигравшись, разбирал на части. Сердце. Почки. Легкие… вот, дорогая, мне думается, что тебе будет интересно посмотреть…

Он что-то нажал, и от стены отделилась часть.

Откидной стол.

Оцинкованная поверхность. Ремни. И набор медицинских инструментов.

— Видишь, не один я… с маленькими странностями.

Катарину замутило. Она вдруг явственно увидела себя на этом столе…

— …твой наставник был в чем-то прав. Сила пьянит… смерть дает силу… ко всему со временем накатывает… многие пытаются сдерживаться. Тот мой приятель справедливо надеялся, что любовь поможет, но теперь… теперь, думаю, его бояться. Лагерь — не такое уж плохое место. Кто считает заключенных? Кто будет перечить, если вдруг для… выяснения обстоятельств понадобится забрать дюжину-другую… он мне ничего такого не писал. Никто не пишет, но многие… да, многие… это все сила, девочка, наш дар… наше проклятие… я бы желал стать нормальным.

Катарина ему не поверила.

Она сделала шаг… бежать некуда.

За спиной поскуливает женщина. Этот подвал, похоже, таит немало секретов… и надо бы звать на помощь, надо сделать хоть что-то, а у нее колени ослабли. Дядя Петер… дядя Петер ведь догадывался о чем-то таком, он не просто так заговорил о тестировании…

Успокоиться.

Хелег не просто так пригласил ее сюда. Это часть игры. Стол. Инструменты, которые он неторопливо раскладывает в сияющем лотке. И само его спокойствие, такое показное…

— Подойди, — попросил Хелег.

И захотелось исполнить просьбу.

— Нет.

— Поиграем в догонялки? — он приподнял бровь. — Прости, но я не в настроении за тобой бегать… к слову, ты ему тоже глянулась. Нольгри имею в виду, он бы от тебя не отступился…

— А ты?

— Мне стало любопытно.

— И скучно? Ты ведь давно убиваешь. Время от времени… но раньше тела убирал. Вам ведь легко… дай догадаюсь, кладбище? Верно?

Кивок.

И нож возвращается на место. Правильно. Ему не нужны ножи. Это грубая сила, он будет действовать иначе, тоньше, мягче.

— Конечно, кладбища… и морги… и та женщина, доктор… она о чем-то знала? Отсюда ложь. Нет, она вряд ли догадывалась о…

— Подойди ближе, — его голос стал мягче.

Он обволакивал патокой, подавляя волю. А Катарине казалось, что она устойчива к этим чарам… что она вовсе… она сумеет противостоять… сумеет… а то, что ноги сделали шаг, это…

— Умная девочка, — Хелег улыбнулся и на сей раз улыбка его была живой, по-мальчишечьи открытой. — Но ты в одном ошиблась. Нольгри нашел эту сучку… и когда ее возьмут, она заговорит… нет, не раньше, чем убедится, что наш приятель мертв. Она боится его… да… это правильно — бояться. Страх — наш друг, а люди не понимают… глупые, тратят столько времени, чтобы преодолеть его… а ведь надо не преодолевать, надо просто слушать себя. Ближе, моя девочка… ты вот не слушала. Ты ведь испугалась при первой встрече?