Книга Смерть парфюмера, страница 17 – Эшли Уивер

Мари посмотрела на меня, проверяя, шокировала ли она меня, а я, не зная, какой реакции она ожидает, расплывчато ответила:

— В самом деле.

Продавщица кивнула.

— Богачи часто заводят любовниц, — с важным видом продолжила она. — Хотя жена у него не то чтобы некрасивая. На самом деле очень хорошенькая. Я однажды видела ее, когда она садилась в машину на рю де Риволи.

— Я слышала, что она красивая женщина, — сказала я. — И уверена, что очень скорбит после кончины мужа.

— Уверена, что его любовница тоже очень переживает, — добавила она.

— Да, — задумчиво произнесла я. — Наверняка.

Тут мимо нас прошел управляющий, и Мари быстро выпрямилась.

— Желаете доставку по адресу, мадам? — спросила она, и я поняла, что наша дружеская беседа подошла к концу.

— Нет, — ответила я. — Я возьму духи с собой. Благодарю вас.

Я вышла из магазина, окутанная ароматами, а в голове появились кое-какие соображения.

Когда я вернулась, Майло в гостинице не оказалось, но платье уже доставили. После ванны, где я смыла с кожи целый букет ароматов, я достала его из коробки. Винельда пришла в восторг, когда я его надела.

— Какая красота! Вы в нем такая эффектная и обаятельная, мадам, — восхитилась она.

— Благодарю тебя, Винельда.

— Цвет такой, какого я раньше на платьях не видела.

— Необычный оттенок, правда?

— Я бы вас за настоящую француженку приняла, — со значением добавила она.

— Я рада, что тебе нравится, — сказала я.

— Вам сегодня вечером помочь с приготовлениями? — спросила она.

— Нет, я сама справлюсь. Не стану тебя больше задерживать. У тебя есть на вечер какие-то планы?

— Да, мы думали сходить на представление, — ответила Винельда.

— Мы?

— В гостинице остановилась еще одна дама-англичанка, и я познакомилась с ее горничной. Мы уже подружились. Она раньше тоже не бывала в Париже. Мы обе считаем, что город просто прекрасный, однако нам не нравится выходить поодиночке, когда не знаешь языка. Вдвоем куда безопаснее.

— Просто прекрасно. Надеюсь, вы хорошо проведете время.

— Благодарю вас, мадам. Надеюсь, прием пройдет замечательно.

У двери она в нерешительности остановилась и обернулась со словами:

— Вы ведь мне про него все расскажете, да?

Я улыбнулась:

— Разумеется, Винельда. Мне ведь не с кем больше поделиться слухами, кроме как с тобой.

Она расплылась в улыбке:

— Благодарю вас, мадам. Мне прямо не терпится о нем услышать. Надеюсь, вы не забудете мне сказать, познакомились ли с Митчеллом? Он, похоже, там самый интересный.

— Я пригляжу за ним, — заверила ее я.

Она ушла, и я снова подумала, как же я рада тому, что она у меня служит. Возможно, Винельда и не идеальная горничная по традиционным стандартам, но ее энтузиазм не имел себе равных, и я очень к ней привязалась.

Я повернулась и снова изучила себя в зеркале. Платье было весьма эффектным, но именно такое впечатление я хотела произвести на Сесиль Беланже. Я начала строить план знакомства с ней и решила, что он может сработать. Однако важно, чтобы я сама не подкачала.

Я достала из шкатулки бриллиантовое колье, приложила к шее и оценила образ в целом. Как я и предполагала, бриллианты превосходно подчеркивали серебристо-лиловый цвет платья.

И тут я заметила в зеркале стоящего позади меня Майло. Он прислонился к дверному косяку и внимательно меня разглядывал.

— О чем ты думаешь? — спросила я, застегивая колье.

— Ты будешь в шоке, если я тебе скажу.

Я повернулась к нему:

— Тебе нравится?

— Очень, — ответил муж, подходя и обнимая меня за талию. — Так нравится, что больше всего мне хочется остаться вечером здесь и снять его.

Я рассмеялась:

— Боюсь, нам предстоят куда более важные дела. На самом деле ты припозднился.

— Мне недолго готовиться. Ты же знаешь, что Паркс может мгновенно привести меня в должный вид.

— Этим вечером ты отпустил Паркса, — напомнила я. — Хотя он уже приготовил твой вечерний костюм.

Майло не приходилось прилагать вообще никаких усилий, чтобы быть привлекательным, и очень мало делать для того, чтобы выглядеть безупречно одетым. Это было крайне несправедливо.

— Пойду побреюсь, — сказал он, направляясь к ванной.

— Где ты сегодня был? — спросила я, надевая бриллиантовый браслет.

— В паре мест. Я изложу тебе скучные подробности, когда не буду водить острой бритвой по щекам.

— Очень хорошо.

— А как у тебя день прошел? — поинтересовался Майло.

— Думаю, успешно. Сегодня днем я узнала кое-что интересное, — ответила я, направляясь к двери ванной. — И нечто такое, что, по-моему, сможет помочь нам установить контакт с семьей Беланже.

— Вот как? — произнес он, смотрясь в зеркало, пока выбривал шею.

Сначала я выложила ему, вероятно, менее драматичную новость:

— Похоже на то, что у Элиоса Беланже была любовница.

Кажется, это не произвело на Майло никакого впечатления:

— Правда?

— Однажды утром его видели на рю де Тольбиак выходящим из квартиры какой-то женщины.

— Интересно. Добавим ее в наш список подозреваемых, хорошо?

По его тону я поняла, что он не счел эту информацию заслуживающей внимания. Однако именно поэтому я приберегла на потом свое более значительное открытие.

— Это не все, что я сегодня узнала, — продолжила я. — Также я выяснила, что была некая молодая женщина, частная медсестра, которую несколько месяцев назад нанимали для ухода за Элиосом Беланже во время его болезни.

— Неужели?

Майло полностью сосредоточился на бритье и, похоже, не осознавал возможного подтекста услышанного.

— Тебе не кажется, что тут может скрываться зацепка? — настаивала я. — А если это была первая попытка убийцы?

— А если это просто указывает на тот факт, что он болел? — возразил Майло. — Болезнь могла сильно сказаться на его сердце.

— Как ты думаешь, мы могли бы разыскать эту медсестру? — спросила я, не обращая внимания на его излишнюю приземленность. — Если бы мы ее нашли, то, возможно, узнали бы, от чего страдал мсье Беланже.

— Это может оказаться нелегко.

— Что, если мадам Нанетт знает, как нам на нее выйти? — озвучила я свои мысли. Мне стало очень интересно, почему она ни словом не обмолвилась о медсестре. К тому же существовала вероятность того, что болезнь мсье Беланже на самом деле представляла собой что-то очень тривиальное, и мадам Нанетт могла счесть это незначительным.