Книга Лавандовая спальня, страница 48 – Натали Доусон

– Девочка и в самом деле больна, – возразил доктор Фицпатрик. – Я был в Лондоне, когда она приехала, и не знаю, кто привез ее, но мой заместитель принял ее без малейших колебаний. Припадки ярости, истерики… Она набрасывалась на других больных, как только ей уменьшали дозу лекарств, и только спустя несколько месяцев она стала вести себя тише.

– И ни разу не попыталась объяснить, кто она такая? – усомнилась миссис Дримлейн.

– Возможно, она и говорила что-то в минуты просветления, но… Больные часто изобретают себе вымышленные биографии и… – Доктор Фицпатрик умолк в некотором смущении.

– И их никто никогда не слушает. – Судья Хоуксли мрачно кивнул. – Если Хелен и была здорова в ночь, когда убили ее бабку, в вашу клинику она попала уже больной. Кто-то должен был довести ее до этого, и старший мистер Теннерсон вполне подходит на эту роль.

– Неужели они продумали этот план заранее? – Доктор Фицпатрик все еще не мог охватить разумом весь чудовищный замысел, да и остальные тоже только пытались постигнуть его.

– Надеюсь, ответы на эти вопросы мы получим от них самих. – Судья Хоуксли выглядел усталым и старым, в его глазах можно было заметить отвращение, которое он питал ко всем преступникам, вершившим свои замыслы жестоко и хладнокровно.

– А как же Арчибальд Тармонт? Выходит, он с тех самых пор не появлялся в Кромберри? – Кэтрин хотелось разрешить еще одну проблему, касавшуюся непосредственно ее самой. – Тогда кто та женщина, приславшая мне записку? И миссис Мидлхем, кто она на самом деле?

– Мне известна тайна миссис Мидлхем, – удивил собеседников Хоуксли. – Грейтон рассказал мне, а ему поведала свою историю сама миссис Мидлхем. Это чужая тайна, и я не стану пока раскрывать ее, скоро все и без того узнают правду. Скажу лишь, что к смерти миссис Синглтон и тайнам семейства Тармонт миссис Мидлхем не имеет никакого отношения.

У Кэтрин на лице невольно отразилось разочарование.

– Что касается Арчибальда Тармонта и полученной вами записки… Мы не можем исключать возможность того, что он появился в наших краях и желает получить часть семейного состояния, но записку мог написать кто-то другой. Теперь, когда мы знаем, что в самой гостинице пребывает целая компания преступников, подозревать можно любого из них. Вы сидите за конторкой, мисс Хаддон, и видите и слышите многое, что уже неоднократно демонстрировали нам. Нельзя исключать и то, что миссис Фишберн, или ее сестра, или сама Хелен Тармонт заметили ваш интерес к их компании и решили напугать вас.

Миссис Дримлейн согласно кивнула.

– Скорей, это горничная Сьюзен или ее сестра, они догадались, что ты слышала их разговор в коридоре, и решили заставить тебя молчать.

– Но как же карета, в которой сидела неизвестная дама? – возразила Кэти. – Навряд ли они стали бы нанимать экипаж в другом городе, чтобы приехать в Кромберри и передать мне эту записку!

– Пожалуй, это обстоятельство пока остается для нас загадкой… – протянул судья. – Но мы уже знаем столько, что, боюсь, главный констебль Грейтон опять будет недоволен тем, как далеко мы продвинулись без его участия.

– Ему не стоило уезжать в такое время, – хладнокровно пожала плечами миссис Дримлейн, в отличие от Кэтрин, ее мистер Грейтон совсем не пугал.

– Он отвечает за работу полиции всего графства, – поспорил с ней судья. – И не может постоянно заниматься делами одного лишь Кромберри.

– Но он должен искать Оливию! – воскликнула Кэтрин. – Если Теннерсоны и мисс Фрост найдут ее раньше, они могут убить девочку!

– Оливию ищут все свободные констебли и сержанты. Но я по-прежнему придерживаюсь мнения, что ей кто-то помог. О ней ничего не известно уже два дня, без еды и денег она не продержалась бы так долго, она ведь не девочка из бедной семьи, способная выжить на улице!

– Она могла забрести в неблагополучные кварталы и попасть в руки тех самых бедных семей, – заметил доктор Фицпатрик. – Тогда ее бросающееся в глаза платье уже продано старьевщику, волосы острижены, а сама она в лохмотьях просит милостыню где-нибудь возле богадельни!

О том, что еще могло случиться с тринадцатилетней девочкой, неспособной постоять за себя, доктор предпочел при дамах промолчать. Но судья Хоуксли понял его.

– Констебли регулярно обходят бедные кварталы и притоны, коих у нас в Кромберри, к счастью, не так уж много, и предупреждают местный люд, что, если девочка появится там, ее немедленно следует отвести в полицейский участок. Я сам назначил вознаграждение тому, кто найдет Оливию…

Он не добавил «живой или мертвой», но слова повисли в воздухе. Кэтрин содрогнулась.

– Что ж, уже довольно поздно, я думаю, нам с Кэти уже пора отправляться домой, – заявила миссис Дримлейн. После долгого пути и напряженного разговора старая леди выглядела совершенно обессилевшей.

– Мой экипаж отвезет вас, – тотчас ответил судья. – Доктор Фицпатрик сегодня будет моим гостем, а утром, лишь только появится Грейтон, полиция наведается в «Охотников и свинью». Нам осталось подождать совсем немного, и, я надеюсь, виновные в этих ужасных преступлениях будут арестованы!

– Боюсь, у вас не хватит улик, чтобы обвинить фальшивую мисс Хелен в убийстве моей кузины, – мрачно заметил доктор Фицпатрик.

– Вынужден признать, что это так. Наши дорогие помощницы нашли медальон не у нее, а у такой же фальшивой миссис Фишберн, – вздохнул судья. – И мы не можем с уверенностью утверждать, был он украден до или после гибели миссис Синглтон.

Кэтрин впервые почувствовала себя виноватой. Не следовало ли им с Бет оставить медальон на прежнем месте? Тогда полицейские смогли бы найти его сами и арестовать миссис Фишберн, как и планировал сперва судья Хоуксли. А теперь их с Бет слово будет поставлено против слов этой женщины, и неизвестно еще, кому поверят присяжные. Если дело вообще дойдет до суда присяжных – Кэти слишком мало знала о тонкостях процесса, чтобы рассуждать об этом.

– Нам нужно, чтобы эта девушка сама призналась в убийстве, – продолжил Хоуксли. – И мы можем обвинить ее и горничную хотя бы в похищении настоящей Хелен Тармонт! Принудительное помещение в лечебницу равносильно покушению на убийство! Жаль, что бедняжка не сможет сама дать показания против этих женщин!

– Вернувшись в Нордчестер, я немедленно сам займусь ее лечением. Возможно, ее состояние объясняется излишней «заботой» мисс Фрост. – В голосе доктора слышалось чувство вины. – Если ее можно вылечить, я сделаю это, обещаю вам!

Судья Хоуксли молча кивнул, а миссис Дримлейн только грустно покачала головой. Кэтрин не осмелилась спросить ее, какие ужасы старушка успела увидеть в нордчестерской лечебнице, но зрелище наверняка было не из тех, о чем стоит вспоминать на ночь.

Ночью Кэтрин несколько раз просыпалась и вскрикивала, ей снились пугающие сны. Хелен в платье горничной стучала в дверь «Лавандовой спальни», Оливия с длинным кинжалом выглядывала из камина, мистер Теннерсон-старший появлялся в зеркале за ее спиной, а младший Теннерсон снимал маску и превращался в незнакомую девушку, копию Оливии, только постарше, в развевающихся серых одеяниях. Девушка плакала, и слезы как будто размывали ее черты, и вот рядом с Кэтрин уже стоит возле конторки Дженни Морвейн, бедная погибшая подруга… Или ее призрак.