Онлайн книга «Миньон, просто миньон…»
|
– Их сделал Папаша, – сказал Простак, когда я удивленно вскрикнула, рассмотрев, что кружевные крылья создания состоят из серебряной канители. – Он первый здесь появился и сделал все, чтоб место стало походить на наш родной мир. Солнце, звезды, растения, ну и птиц с насекомыми. Я запрокинула голову. Полуденное солнце не слепило и было довольно низко. То есть, на самом деле низко, туазах в двадцати, и крепилoсь оно не к небу, а к сводчатому каменному потолку. – Мы в пещере, – пояснил Простак, – поэтому и фаханов приходится oпасаться, время от времени лезут дикие на свет. Девушке после такого открытия пристало бы упасть в обморок, а молодому дворянину – грязно выругаться. Поэтому прошептав: «Святые бубенчики!», я лишилась чувств. – Мы ее не целовали, – пищал некто монотонно над ухом, – честью клянусь. Ни вместе, ни по отдельности, ни в мыслях даже. – Она не привлекательна, – доказывал другой голос. – Папаша, у нее вон брови с мою руку толщиной! Нет, в брови я ее тоже не целовал! Мне захотелось заткнуть уши, голоса мешали спать. А спать было так приятно, так здоровo. Мягко было, практически как на собственноручно набитом травяном матрасе, и так же удобно. – Болваны, – ласково говорил некто басом, – не о том думаете. – Она сказал, жениться заставит! – наябедничал Чих. – Обоих! – А вы ей сказали, что ваши с ней виды несовместимы в репродуктивном плане? – Не успели. – Так с этого надо было начинать. Люди же, зачем союзы заключают? Чтоб род продолжить. А этой деве от нас новых цвергов не нарожать, даже если женимся на ней все всемерoм. Всемером? Значит, их семеро. Как семь грехов: жадность, зависть, бахвальство, лень… Чих, Простак и Папаша… Цверги? Это гномы что ли? Те самые кузнецы, которые выковали лорду нашему Спящему его славный меч, и славный щит, и славный… Я перевернулась на бок, положив под щеку ладошку. – Оставьте деву в покое, пусть поспит, – продолжал басить папаша, – у нее все силы на выздоровление ушли. А чего это меня никто не хвалит, а? Посмотрите на ее щечки! – Угу, я на одной ее щеке спать могу! – чихнул Чих. – Колоссальные щечищи! – А раньше бы не смог, – сказал Папаша, – раньше бы в рот провалился. Помнишь, как ей лицо искромсали? – Помним. Фахан все переживал, что не зарастет. – А я ему что говорил? – Что наша оcтова не одну принцессу сохранила, и даже не двух. – И кто оказался прав? – Ты, Папаша. – То-то же! Наверное, за грех бахвальства в этой странной семье отвечал все-таки родитель. Потому что разговор все не заканчивался, вращаясь вокруг великолепного, лучшего, мастеровитейшего и талантливейшего. Я пошевелила ладонью, щека действительно была целой, даже шрама на коже не прощупывалось. Я вспомнила, с каким сладострастием Ригель резала мое лицо и поняла, что спать больше не хочу. – Что за фахан меня к вам приволок? – я села и раздвинула руками волосы, как занавеску. С этими патлами надо что-то решать, их, кажется, за прошедший час стало ещё больше. – А поздороваться? Папаша оказался ещё мельче своих отпрысков, только ручки его, выглядывающие из кожано-льняных лохмотьев одеяния, бугрились мускулами. – Здравствуйте, – я зевнула. – Мы тут с вашими сынулями успели кое о чем договориться. – И тебе не хворать. Только сыновей у меня нет, дева. У нас большие проблемы… – С репродуктивностью, – перебила я его, – что бы это фаханово слово не значило. «Репродуктивность» напомнила мне о неких неотложных задачах, а «неотложность» о задачах ещё более неотложных. – Клозет? – Что, прости? – Ну куда вы по нужде ходите? – Это зависит, что именно надобно. Я ругнулась и спрыгнула с высокой лежанки. Комнату рассмотреть не успела, все же бегом, галопом даже. Выскочила во двор, сшибая всех, кому не повезло оказаться на пути, побежала в отдаление, к кустам. Кусты при ближайшем рассмотрении оказались из железа, и ветки их, и листья, и почки, и… – Слышь, граф, – Простак раздвинул ветки над моей головой, – давай я тебя лучше в специальное помещение отведу. – Нет у вас таких помещений, – простонала я, – дикари! Вы даже слова такого не знаете. – Теперь знаем, – мелкий подобрал мои волосы на манер королевского шлейфа. – Ну давай, что ты тут игры устроила… И грязь разводить не нужно. Это если в лесочке, на природе, все для растительности на пoльзу, а здесь у нас даже дождя не бывает… Он ещё подергал меня за волосы, вытягивая из кустов и повел будто коня на поводу обратно. Был у них клозет, у фаханов мокрых. И даже с прочими милыми сердцу любого ардерского дворянина удобствами. И вода в умывальне была, и даже горячая, вытекала из стены по желобу, и зеркало на стене было большое, в мой рост, не какаято полированная медная пластина, а нечто тонкое, как будто стеклянное, с напыленным на него слоем серебра. Перед этим зеркалом я и примерила свой пояс. Через некоторое время, после довольно продолжительной беседы со всеми семью цвергами: Папашей, Тихоней, Чихом, Хохотуном, Простаком, Соней и Ворчуном. Артефакт действовал так, как и должен был, превратил буйноволoсую меня в буйноволосогo лорда Шерези. К слову, буйноволосие на нем смотрелось ещё более странно. Два дня? Что ж, это промедление не смертельно. Ее величество успеет воспользоваться информацией, которую принесет в клювике ее верный миньон. Она осыпет меня адамантовыми звездами, мне ушей не хватит, чтоб все их носить, буду украшена драгоценностями с ног до головы! Я отодвинула пряди от висков, дырки в мочке не было, видимо она заросла, как и порез на щеке от благотворного действия цверговой остовы. Итак, цверги. Их семеро, они не семья, а нечто вроде мужского рыцарского ордена – «Сыновья Ивальди». Кто такой, или такая Ивальди, мне даже узнавать не хотелось. А Папаша – всего лишь прозвище, потому что он самый умелый из семерых. Я выглянула за дверь клозета, там в коридоре подпирал стену Пpостак. – Принеcи одежду, в которой я у вас появилась, – велела строго, потом добавила, уже помягче, – пожалуйста. Меня притащил к ним фахан. Фахан, насколько мне удалось уразуметь, это фея, только фея – мужчина. Знаю я одного такого, крылатого рыжего Караколя, который в Ардере не без успеха притворялся горбуном. Смешно. Поэтому мы, люди, никогда и не слышали о том, что бывают феи-мужчины. Мы знали, что есть феи и есть фаханы, феи обитают на Авалоне вместе с лордом нашим Спящим, стерегут его сон, а фаханы, следовательно, в аду, или в нижнем мире, куда попадать ни одному разумному человеку после смерти не захочется. А это оказывается один и тот же вид! Вид, хорошее слово, его я уже успела подцепить от Папаши и использовала даже в размышлениях. |