Книга Ископаемые, страница 23 – Вероника Коссантели

Даймонд словно прочла мои мысли.

– Глупые истории о сказочных животных. О драконах, например.

– Что? – не сдержался я.

– Разумеется, все это чепуха, – Даймонд сняла солнечные очки и посмотрела на меня. – Тебе можно верить, мальчик?

– М-м-м… – Почему у меня возникло ощущение, что я вот-вот попаду в ловушку?

– Ты сказал, что видел Змея. А кого-нибудь еще ты видел? Может… дракона?

Я так неистово замотал головой, что мне стало нехорошо.

– Нет! – Иногда, в самых исключительных случаях, приходится врать. – Драконов не существует – это все знают!

– Есть другие существа, – Даймонд откинулась на спинку кресла, не сводя глаз с моего лица. – Существа, которых считают вымершими. Таких ты не видел?

– Он околачивался на той ферме, – Минцер посмотрел на меня и нахмурился. – Там что-то не так – что-то не так с коровой!

– Чушь собачья! – Я позаимствовал мамино слово. – Миссис Среда – это корова редкой породы, вот и все. И это обыкновенная ферма.

– Редкие породы вызывают у меня живейший интерес, – Даймонд вытянула ноги, любуясь синими ногтями. – Мне бы хотелось оказаться там и осмотреться, когда появится время. Сейчас я очень занята magnum opus^[10] – своим величайшим творением. Оно еще не завершено. Не хватает одной детали. Когда я ее найду, то выиграю Золотую Ложку для Мозгов и стану таксидермистом года – вот увидишь!

Было видно, что она сильно возбуждена: ногти впились в подлокотник резинового кресла и проделали в нем дыру. Я увидел маленький ручеек из пузырьков, которые поднимались на поверхность, когда выходил воздух.

– Ты интересуешься таксидермией, мальчик? Согласись, ведь это замечательно – иметь способность обманывать время и смерть и уберегать живых существ от падения в бездну, превращая их в предмет искусства?

– М-м-м, – снова промычал я. Ее кресло постепенно сдувалось, но она этого не замечала.

– Таксидермист способен создать такое, о чем мать-природа и мечтать не могла. Взгляни на моего младенца, – она указала леденцом на детскую коляску. – Подойди, посмотри. Он не кусается!

Мне не нравилось находиться в зоне досягаемости крюка мистера Минцера, но я сделал, что мне велели, и заглянул под полог коляски.

– О! – воскликнул я и отпрянул назад так резко, что едва не свалился в бассейн.

– Покажи ему, Минцер! – приказала Даймонд.

Но я больше ничего не хотел видеть. Сморщенное лицо маленькой обезьянки с пустыми глазницами, натянутой кожей и желтыми зубами было достаточно шокирующим зрелищем. Когда Минцер отогнул одеяло, я не удержался и в ужасе раскрыл рот – у мумифицированного ребеночка Даймонд имелся рыбий хвост.

– Разве она не прекрасна? – проворковала Даймонд.

Нет. Она – самое уродливое существо, которое я когда-либо видел.

С большим трудом мне удалось не произнести это вслух.

– Это фиджийская русалка, – сказала Даймонд. – Наполовину обезьяна, наполовину рыба. Она очень старая. Я нашла ее в антикварном магазине. Своих детей у меня никогда не было. Пруденс не в счет, она слишком взрослая и угрюмая. Так что теперь у меня есть маленькая русалочка. Тебе когда-нибудь хотелось стать русалкой, мальчик?

– Нет, – честно ответил я. – Никогда.

– А мне хотелось, – сказала Даймонд, мечтательно болтая ножками в воде. – Русалкой с красивым серебристым хвостом. – Кресло все стремительнее уменьшалось в размере. – Когда-нибудь я такую сделаю. Но уже без обезьянки. Мне все время думается, что с человеком получится куда лучше. С девочкой… или мальчиком. Русалкой-мальчиком.

Она пососала леденец и внимательно посмотрела на меня, будто оценивая. Мои руки покрылись мурашками.

– Я… гм… думаю, мне пора домой, – пробормотал я.

– О, зачем же спешить, – сказала Даймонд и вытащила изо рта леденец. – Подожди…

Но в этот момент, издав напоследок усталое «пф-ф-ф», надувное кресло сдулось, и Даймонд исчезла под водой. Пена из пузырьков и похожие на водоросли синие волосы – последнее, что я увидел, после чего бросился наутек.

* * *

За мной никто не погнался. Минцер и Мамп бросились к краю бассейна спасать тонущую и плюющуюся Даймонд. Я побежал через изгородь в дом.

– Простите, – бросил я на ходу, споткнувшись об овечью голову. – Мне очень жаль, что она сделала из вас ковер. Очень жаль всех вас.

Я решил помешать Даймонд Пай добраться до животных Вормстолла, чего бы мне это ни стоило. Она мигом превратит Дидо в лампу, а Мингуса – в канделябр. О том, что Даймонд сделает с остальными, я предпочитал не думать.

Кошка начищала усы, сидя на капоте розового автомобиля, и будто не замечала меховую лапу, свисающую с водительского зеркала.

– На твоем месте я был бы осторожнее, – предупредил я. – Это не очень добрый дом!

Когда я уходил, что-то заставило меня поднять глаза:

ЕТИГОМОП

Это слово было написано на окне верхнего этажа чем-то вроде зубной пасты. Я понял, что оно означает. В зеркальном письме Пруденс почти ничего не смыслила. Она вспомнила, что нужно перевернуть буквы, но забыла перевернуть все слово. ЕТИГОМОП – ПОМОГИТЕ.

За буквами из зубной пасты я разглядел бледное лицо. Девочка прижала ладони к стеклу и пыталась мне что-то сказать, но я отвернулся. Если Пруденс начала болтать о Вормстолле, выдавая все секреты, то она заслуживает всего, что с ней происходит. Мне было все равно, превратит ее Даймонд в русалку или нет. И никакого «ЕТИГОМОП» она от меня не получит.

10

На следующее утро, когда мисс Триппс с привычным хлопком закрыла журнал, Пруденс, хромая, вошла в класс. Школьной формы на ней не было, а волосы торчали в разные стороны. С коленки в носок стекала кровь.

– Пруденс Пай, ты опоздала. И выглядишь так, будто тебе пришлось лезть через забор. Где школьная форма и справка о болезни?

Пруденс сделала вид, что роется в карманах. Я знал, что никакой справки у нее нет. Мисс Триппс закатила глаза к потолку и велела ей сесть на место.

Я почувствовал на себе взгляд девочки. Она пыталась заставить меня посмотреть на нее, но я продолжал рисовать Сквермингтонского Змея, не поднимая головы.

Посреди урока литературы Пруденс передала мне записку:

Мисс Триппс стояла спиной к классу и писала на доске. Я передал ответ обратно: