Онлайн книга «Бракованная»
|
Была бы умная, прошла бы проверку. Оглядываю ее. Она в том же платье, что и на фото. Оно ей идет, Эва как с обложки журнала. Как же обманчива бывает внешность, что только ни скрывается за показной невинностью... Эта тварь не постеснялась… позволила себя отыметь прямо в свадебном салоне, в свадебном платье. А что, прозаично. Вот как знатно она отблагодарила меня за красивую вещицу. Трахнулась с актеришкой. Перед глазами у меня всё плывет, иду к Эве как в тумане. Хватаю мерзкую тварь за волосы, собранные сзади в гульку, подтаскиваю к столу и придавливаю к столешнице левой стороной лица, чтобы голова была повернута в нужном мне направлении. Достаю телефон, открываю злосчастное фото и сую ей под нос. — Что это? — ору на нее во всю мощь своих легких. — Что это, мать твою, такое?! Продолжаю придавливать голову Эвы к столу, из последних сил сдерживаюсь, чтобы не ударить ее об стол носом. Всё же хочу услышать ее ответ, а она только таращится на телефон и будто бы не дышит. — Не молчи! — рычу на нее. И внезапно чувствую, как меня кто-то хватает сзади, оттаскивает. Оборачиваюсь — это Павел с Семёном. — Вы охренели? — ору на них так, что, кажется, дребезжат стекла. — Я вас уволю! Отпустите немедленно! Но те, наверное, впервые в жизни даже не думают подчиняться, просто тащат меня в коридор. — Шеф, успокойтесь… Натворите дел, потом сами жалеть будете… — говорит Семён. — Ты что себе, мать твою, позволяешь?! — ору на телохранителя. — Тебе кто право давал принимать за меня решения? — Никто, шеф… — бубнит он. — Пропусти! — ору на него, пытаясь пройти обратно в спальню. Однако Семен стоит перед дверью, как истукан, и не пускает меня, Павел к нему присоединяется. — Потом пожалеете, шеф… — смеет вякать он. Смотрю на них бешеным взглядом и аж задыхаюсь от злости. — Вам кто платит? Вы кого защищаете?! Вы хоть знаете, что эта тварь сегодня сделала… Она изменила мне с тем уродом… — Сегодня? — хмурит брови Семён. — Нет, шеф, сегодня Эвелина Авзураговна никак не могла вам изменить. — В смысле? — Ваша невеста весь день была дома, отлучалась лишь ненадолго. Я лично возил ее за платьем, она провела в салоне меньше пятнадцати минут и сразу вышла, попросила отвезти ее домой, изменить никак не могла… — А это ты видел? Я тычу в лицо Семёна фото. — Видно, пятнадцати минут ей хватило… — шиплю зло. Телохранитель берет мой мобильный, внимательно разглядывает и выдает: — Фото сделано не сегодня. Эвелина Авзураговна была с гладкой прической, а здесь распущенные волосы… Она и сейчас с гладкой прической, вы сами видели… Пытаюсь вспомнить прическу Эвы… Да, и правда была гулька, я ее даже за эту гульку успел подержать. Только это ровным счетом ничего не доказывает. — Долго ли собрать волосы? — хмыкаю зло. — Это дело пяти минут… — Не сходится по времени… — твердит Семён. — Она пробыла в салоне совсем недолго… — Трахнуться можно и по-быстрому! — чеканю зло. — С этим спорить не стану, — кивает телохранитель. — Можно и как кролики туда-сюда, а вот переделать прическу из гульки в локоны, а потом обратно… точно нет, Лев Владиславович, моя жена на это полчаса тратит… Эвелина Авзураговна вошла в салон с аккуратной гулькой и вышла с ней же! И потом, лично я вижу вашу невесту только на одном из этих фото, где она стоит одна. На остальных непонятно кто, лицо же спрятано! А это вообще просто чья-то задница! Новая информация выбивает меня из колеи. Еще раз пересматриваю фото. Эва как Эва… Ее волосы, спина, попка, родинка… Стоп! Я люблю попку своей невесты и у меня была масса возможностей изучить каждый сантиметр этой интимной части ее тела. Так вот не помню там никакой родинки! У Снегирька идеальная кожа без каких-либо отметин, будто отфотошопленная. Или все-таки есть родинка? — Пропустите! — командую строго. — Или вышвырну вас со службы с волчьим билетом! Учтите, не пощажу! Павел с Семёном морщатся, но всё же нехотя отходят в стороны. Я снова влетаю в комнату. Эвы сначала не вижу, только слышу тихий скулёж. Иду на звук и нахожу Снегирька сидящей под столом, точнее, оттуда торчит юбка ее пышного платья. — Вылезь оттуда! — командую строго. Но куда там, Эва только еще дальше забивается под стол. Тогда наклоняюсь, кое-как успеваю ухватить ее за лодыжку, тащу Снегирька на свет божий. Гигантское платье делу не помогает, подол задирается ей на лицо, она верещит, а я продолжаю тащить. — Лев, не надо, пожалуйста! Она кричит, когда я задираю ее подъюбник, стаскиваю колготки с ее филейной части, прямо на полу переворачиваю на живот и рассматриваю кожу. Нет там никаких отметин, не ее задница на фото. Подделка… Я отпускаю Эву, она тут же натягивает колготки обратно и на четвереньках пытается от меня отползти, но это невозможно сделать в таком платье. Она тянет подъюбник, пытается встать, наступает на него, падает, а я подхватываю. Вместе с ней опускаюсь на пол, пытаюсь обнять. — Иди сюда, Эва! Она хочет меня отпихнуть, но силенок не хватает. Ее тело сотрясается от плача, и это рвет мне душу. Только теперь я замечаю, что у нее вся щека в крови. Я что-то ей повредил? Но я не мог, я же не бил ее, только прижал щекой к столу… Поворачиваюсь и вижу, что на поверхности стола лежит что-то странное, испачканное кровью. Отпускаю Эву, подхожу к тому месту, куда недавно ее припечатал, и вижу на поверхности невесть откуда взявшиеся керамические осколки. Это я в осколки ее лицо впечатал и придавил… Бросаюсь к ней. — Эва... Эва! Она отбрыкивается. — Не приближайся! Не трогай! — кричит она не своим голосом. И при этом рыдает навзрыд. Я смотрю на ее лицо, еще пять минут назад бывшее совершенным, и диву даюсь. Слёзы, кровь и потеки туши… Лицо Эвы словно отражает уродство моей души. |