Книга Свободные отношения, страница 64 – Маргарита Дюжева

— Кого ты видишь перед собой? — спрашивает задумчиво.

— Кого? Блядуна очередного! — выплевываю пренебрежительно, снова пытаясь вырваться из его ядовитых объятий.

— Неправильный ответ, — прижимает, лишая возможности шевелиться, — кого ты видишь?

— Предателя!

— Опять неправильно, — качает головой, продолжая гипнотизировать взглядом.

— Отстань от меня.

— Кого ты видишь?

— Тебя, Илья, я вижу тебя.

— Кто я?

— Не знаю!

Человек, который хочет моей смерти! Который медленно вытягивает жилы, вгоняет нож в спину, с наслаждением поворачивая в ране.

— Твой муж, — отвечает вместо меня, — такой же как вчера, позавчера и все дни до этого.

— Уже нет, — еле удерживаю всхлип, — да отпусти ты меня!

И снова размеренный ответ:

— Нет.

— Я ненавижу тебя!

— Ерунда — взгляд темнеет, — это всего лишь эмоции, пустые обиды.

— Пустые? — смотрю на него беспомощно, — пустые обиды???

— Да.

— У тебя все так просто?

— В жизни и так навалом сложностей, нечего их еще создавать на пустом месте.

— Господи, как ты можешь быть таким??? Какое пусто место? Ты предал меня! Променял на какую-то девку.

— Девку зовут Кейт. Ей двадцать три, блондинка, инструктор по йоге. У нее обалденная растяжка. Я просто провел с ней некоторое время. Удовлетворил свои потребности и больше она меня не интересует. Я честен с тобой. Никакого обмана, никаких игр. Нет в этом никакого предательства.

— Заткнись! — зло шиплю сквозь зубы, изо всей мочи когтями впиваясь в его руки, которыми держит, прижимает к себе.

Мартынов охает от неожиданности и отпускает, разжимает свою медвежью хватку на несколько мгновений. Это достаточно доя того, чтобы выскользнуть. Разворачиваюсь и стремительно иду прочь. В груди клубится чёрная ярость, ревность, обида, боль. Я никого не вижу по сторонам, ледоколом прорезаясь сквозь толпу, мечтая оказаться на другом конце Земли, в другом мире, другой галактике. Где угодно, но подальше от него.

Мы из разных вселенных. Для меня то, что он сделал — предательство, грубое, подлое, а для него — ничего не значащий элемент. Он хочет, чтобы я приняла его поступок, проглотила, как нечто само собой разумеющееся и дальше с улыбкой шла, будто ничего не случилось.

Я так не могу! Это невозможно!

Он нагоняет меня уже в холе, хватает за руку, вынуждая остановиться.

— Убери свои грязные лапы, — уже рычу, — не смей ко мне прикасаться!

— Варвара, послушай, — удерживает, не смотря на отчаянное сопротивление,

— Не хочу, — зажимаю уши руками, — я ничего не хочу! Оставь меня в покое! Уходи! Вали к своей королеве растяжки!

Илья встряхивает меня, как куклу, прерывая набиравшую обороты истерику.

— Я никуда не пойду. Останусь здесь, с тобой.

— Не надо мне одолжений! — толкаю его в грудь, вынуждая отступить, — катись на все четыре стороны! Я возвращаюсь домой! В Москву.

Мартынов не так спокоен, как хочет казаться. В голубых глазах шторм бушует, крылья носа трепещут. Он злится на меня! Он спутался с какой-то шалавой, и еще смеет на меня злиться!

— Никакой Москвы. Здесь останешься. Со мной!

— Ни за что! Мне такие игры не нужны! Это слишком больно!

— Пройдет. Сама потом поймешь, что так надо.

Не представляю, как тут можно понять? Принять???

— Не пойму! Слышишь, Ильюш. Не пойму никогда! Потому что это неправильно! Потому что мне плохо! Ты сделал мне больно.

— Потом будет легче!

— Потом? То есть это еще не все?

— Все? — он усмехается, снова надевая хладнокровную маску, — мы с тобой, милая, только в начале пути. И он будет долгим.

— Долгим? — тупо переспрашиваю, обливаясь внутри кровавыми слезами.

— Длиною в жизнь.

— То есть я всю жизнь с тобой страдать должна?

— Варь, тебе сейчас плохо, поэтому ты не видишь всей картины целиком. Ты еще мне спасибо скажешь. Просто поверь, все у нас будет отлично. Надо только приложить немного усилий.

Молча разворачиваюсь и иду к выходу.

Мне нечего сказать. Я умираю, а в нем нет и капли раскаяния, он говорит о каком-то светлом будущем. Стратег, мать его. Сенсей гребаный.

***

Домой приезжаем в полнейшей тишине. Мартынов отпускает водителя, а я, не дожидаясь его, иду в нашу комнату, беру ночную рубашку, свою подушку и выхожу оттуда:

— И куда ты собралась? — спрашивает, лениво наблюдая за моими действиями.

— Куда угодно. С тобой в одной постели я больше спать не буду.

Он не дает пройти мимо себя, останавливает, схватив ща руку.

— Сегодня можешь идти, но в будущем давай без таких дешевых демонстраций.

— Спасибо, что разрешил, — огрызаясь, выдёргиваю свою руку из захвата и стрелой пролетаю мимо него, потому что, когда он рядом — сердце мечется раненным зверем, не понимая за что в очередной раз предали.

Устраиваюсь в гостевой комнате. Забираюсь в холодную постель, накрываюсь одеялом и плачу. Горько, прижимая руки к груди, в надежде хоть немного унять пульсирующую боль.

Что со мной не так? Почему история повторяется? Что я опять сделала не так?

Утром проснулась ни свет, ни заря и вышла на кухню. Скорее по привычке, чем из-за желания, открыла холодильник, растерянным взглядом водя по продуктам. Аппетита нет, настроения нет, желания жить тоже нет. Впрочем, слезы тоже закончились, оставив за собой пустоту.

Надо прекращать эту пытку. Расставаться с Ильей, возвращаться в деревню, где все просто и знакомо. Ставить крест на личной жизни, закрыв сердце на замок, чтобы больше ни один предатель не смог подобраться. Хватит с меня. Наелась до отвала.

Захлопываю холодильник и испуганно вскрикиваю, потому что Мартынов стоит неподалеку, привалившись задом к кухонному гарнитуру, руками опираясь на столешницу по бокам от себя. Смотрит на меня пристально, исподлобья, а потом мрачно произносит:

— Развода не дам.

Будто мысли читает. Паразит.

— Дашь, — киваю убежденно, — у нас с тобой все равно ничего не выйдет.

— Выйдет, — его уверенность просто убивает, горячим ножом заново вспарывая еда засохшие раны.

Только махнула рукой, намереваясь уйти, но Илья преградил дорогу. От неожиданности налетела на него, уткнулась носом в грудь. Будто раскаленным железом приложили. Так больно! Предатель!