Книга Тайна Богов, страница 104 – Бернард Вербер

Но я не помню, какого я роста. Высокий или нет? Высокая или нет?

Я думаю, что я высокая, стройная женщина.

Я что-то смутно помню.

Я была женщиной. Меня звали Соланж Муано.

А сколько мне было лет, когда вокруг все стало таким?

Я была совсем молода. Мне было девятнадцать лет. Не больше. Я ощупываю себя.

У меня маленькая грудь. А, так у меня есть пенис. Значит, я мужчина. А кем же я был раньше?

Не знаю. Прошлое стирается. Я даже не помню, каким был мой мир.

А каким я был животным?

Мне кажется, я был двуногим и теплокровным. Но кем именно?

Или я был растением?

Или камнем?

Единственно, что я знаю, это то, что я нечто мыслящее, парящее в пустоте.

Сначала исчезновение всего меня раздражало, пугало, возмущало, потом я принял это и смирился. Забыл о прежних чувствах. Я там, где ничего не происходит.

А потом однажды час, минуту, секунду, год или век спустя, передо мной что-то появляется. Какая-то светящаяся труба.

Я не знаю, что это, но это явление радует меня, как ничто до сих пор не радовало.

Труба приближается. Она огромна. Она поворачивается, и я вижу, что один ее конец скошен. Труба начинает мощно втягивать воздух, и меня засасывает в нее, как пылинку.

Я знаю, что это такое.

Это переход в другое состояние.

Меня все дальше несет по металлической трубе. Мое представление о времени меняется. Все происходит очень медленно и в то же время быстро.

Наконец я попадаю в другую, более просторную и освещенную.

Наконец-то свет.

Наконец я могу до чего-то дотронуться.

Контакт со светом и материей частично восстанавливает мою память.

Я человек, который в результате своего развития стал богом-учеником.

Мишель Пэнсон.

Я поднялся на Гору, чтобы увидеть Творца, и скоро узнаю то, что хотели знать все смертные, с начала времен.

Снаружи из-за стекла на меня смотрит огромный глаз.

Неужели это…

Появляется пинцет, кончики которого покрыты резиной. Он хватает меня за щиколотку и вытаскивает из шприца. Огромный глаз приближается, я различаю лицо, фигуру. И я узнаю того, кто держит меня в руке.

– Зевс?!

– Здравствуй, Мишель, – отвечает мне царь Олимпа. – Вот мы и встретились снова.

Я по-прежнему наг. Я цепляюсь за пинцет, как насекомое, находящееся в полной власти энтомолога. Посреди огромной лаборатории.

– Но я думал, что вы остались на Первой горе, и не можете попасть на Вторую из-за силового поля!

– Я открыл тебе не всю правду. Тебя ждет еще много сюрпризов.

– Значит, Великий Бог, Бог-Творец – это вы?

– Нет. Увы, я не Бог-Творец. Я Проводник. Я – 8. Бесконечный бог. Я отправлю тебя туда, где ты увидишь Бога-Творца, 9.

– Но вы – это тот свет, который мы видели на вершине Второй горы?

– Да, я был на Второй горе, но я пришел сюда только для того, чтобы попасть в эту лабораторию и кое-что сделать.

Я вижу, как разжимается пинцет. В тот самый момент, когда я должен был разбиться, Зевс подхватывает меня другим пинцетом. Теперь он держит меня за бедра.

– Где я был до сих пор?

– В коробке с абсолютной пустотой. Это процедура очистки. Карантин. Прежде чем животных выпускают на новое место, их выдерживают в карантине.

Я вспоминаю, как Зевс с гордостью показывал мне сферу с абсолютной пустотой. Сферу, в которой не было ни света, ни звуков, ни материи. Значит, он пользуется ею для очистки. Я думаю, что погружение в ничто стало для меня суровым испытанием и что я сошел бы с ума, если бы моя душа не успела к этому подготовиться, когда покидала тело во время медитаций.

– Что вы со мной сделаете?

– Понимаешь, Мишель, самая большая проблема в том, что каждый получает то, чего он хочет. Любые желания осуществляются. Но некоторые ошибаются в своих желаниях и потом горько сожалеют об этом. И ты тоже получишь то, чего давно хотел. Твое заветное желание скоро исполнится. Ты всегда хотел знать, что же существует на вершине мира. И ты наконец узнаешь.

Зевс помещает меня в стеклянную пробирку. Я вижу лабораторию, которая больше похожа на собор с разноцветными витражами. Пол покрыт соломой, повсюду стоят разные механизмы, зеркала, увеличительные стекла. Зевс подходит к какому-то аппарату, в котором уже висят несколько пробирок.

Он помещает меня в центрифугу.

– Это единственный способ отправить тебя наверх. Не бойся. Счастливого пути, – говорит он мне, и машет рукой на прощание.

Я упираюсь ногами в дно пробирки. Будет неприятно, но я уже это пережил. Больше всего нас пугает неизвестность.

Я готовлюсь снова перенести муки перехода в новое состояние. Крышка центрифуги опускается, вертикальная труба начинает вращаться.

Я снова вспоминаю, как был смертным на Земле-1. Вспоминаю ярмарки, когда добровольно, купив билет, я катался на каруселях. Они кружились все быстрее, и я крепко обнимал свою невесту, которая визжала от страха.

Включается мотор центрифуги, пробирка начинает вращаться и медленно подниматься.

Когда пробирка поднимается горизонтально, я начинаю парить внутри пробирки. Скорость увеличивается. Меня прижимает к стенке пробирки. Если бы у меня в желудке было хоть немного пищи, меня бы вырвало.

Мое лицо раздувается.

Тело вытягивается во все стороны, как на дыбе, руки с хрустом отделяются от тела, за ними ноги, и остается только торс с головой.

Глаза вылезают из орбит, губы вытягиваются.

Рот открывается, язык вываливается наружу.

Из ушей и носа льется кровь. Она размазывается по стенкам пробирки, которая становится похожа на красную, блестящую пещеру.

Голова отрывается от тела, хлопнув, как пробка, вылетающая из бутылки шампанского.

Мне не больно. Я уже давно перешел порог, за которым чувствуют боль. Осталось только любопытство.

Это всего лишь способ перейти на другой уровень.

Я наконец получу ответ.

Пробирка вращается все быстрее. Мое лицо расплющивается, глаза лопаются, зубы высыпаются из десен, уши прилипают к стенке напротив меня.

Я превращаюсь в фарш.

Потом в жидкость.

Потом в пар.

Я становлюсь атомной пылью.