Онлайн книга «Тайна Богов»
|
Кассир с густыми усами хмурится, он смотрит на меня так, словно узнал. Неужели все смертные – просто трусливые обезьяны? Неужели все смертные опасны? – Простите, вы писатель Габриель Асколейн? – спрашивает меня невысокая женщина. – Моя дочь обожает ваши книги. Я не читала, но, кажется… Я ищу мелочь в кошельке. Дельфина расплачивается за меня, и мы снова пускаемся в путь. Какая-то машина преследует нас. Я прикладываю массу усилий, и нам удается оторваться. Я постоянно слежу, не едет ли кто за нами. Дельфина говорит: – Габриель Асколейн, объясни мне, наконец, кто же ты на самом деле. Могу ли доверять этой смертной? То, что она исповедует религию, которую я изобрел, еще ни о чем не говорит. – Я хотел бы тебе все рассказать. Вопрос в том, действительно ли ты хочешь знать? – Теперь да, хочу. И тогда, пока мы едем, я рассказываю ей историю моей души. Свою обычную жизнь на Земле-1. О том, как я боялся умереть. О том, что ничего не знал о мирах, которых великое множество вокруг нас. О том, как встретил Рауля Разорбака. О нашей сумасшедшей эпопее, когда мы стали танатонавтами и отправились завоевывать рай, покидая свои тела и путешествуя в пространстве. О том, как попал в верхний мир. О своей жизни в Империи ангелов. О том, как оказался на Эдеме. О том, как был богом-учеником в Олимпии. Я подробно рассказал о том, как создал людей-дельфинов. О старухе, которая впервые заговорила с дельфинами. О нашествии людей-крыс. О бегстве на кораблях на остров Спокойствия. О потопе. О том, как корабли, на которых спасались выжившие, уплыли к разным континентам. – Я не знаю, ты ли все это создал, – говорит она, – но это очень похоже на то, что написано в наших книгах. Я рассказываю ей, как научил свой народ создать совет старейшин и установить дни отдыха, внушил им правила гигиены, интерес к мореплаванию, астрономии, торговле, исследованию новых земель. Потом рассказал об испытаниях, которые им пришлось пережить: о проигранных войнах, вынужденном бегстве, преследованиях, клевете, третьем рассеянии. Я рассказываю ей об уроках двенадцати богов-преподавателей. О наших экспедициях, чтобы узнать, что за свет сияет на вершине горы. О сиренах, драконе, Левиафане. О Медузе Горгоне, которая превратила меня в каменную статую. О богоубийце, который убивал учеников по ночам. Об аресте Прудона, суде над ним и приговоре. Рассказываю, как я сжульничал в игре и послал мессию, чтобы спасти свой народ, которому угрожала опасность. – Преемника? – Нет, Просвещенного. – Значит, Просвещенный был дельфином? – Да. Он родился на дельфиньей земле и проповедовал религию дельфинов. А потом Преемник, созданный моим бывшим другом и соперником Раулем Разорбаком, присвоил себе его слова и истолковал их так, как ему было нужно, чтобы подчинить себе другие страны. Она хмурится. – Я всегда чувствовала, что Просвещенный был из наших и что его обокрали, – говорит она. – Но думаю так: хорошо, даже его послание, пусть даже украденное и извращенное, распространилось среди других народов. Пусть даже это и сделали люди-орлы. Я удивлен, что Дельфина так спокойно приняла это откровение. Ведь ей должно быть известно, что последователи Преемника сделали с дельфинами, прикрываясь именем Просвещенного. Эта смертная умеет прощать лучше, чем ее бог. Я рассказываю ей, как избил Рауля и бежал на Пегасе, крылатом коне Афины. Она, конечно, ничего не знает о греческой мифологии. Я рассказываю о восхождении на Олимп, о битве с титанами, о встрече с самим Зевсом, царем богов, о возвращении и участии в Финальной игре и своем поражении в битве с Чистильщиком. – Вы сражались внизу, а я – наверху. Я рассказываю о том, как снова и снова переигрывал свою партию и раз за разом терпел поражение. О том, как был полностью разгромлен и в отчаянии убил бога людей-акул. О том, как был приговорен к ссылке на Землю-18. Потом рассказываю о своем соседе в бежевом плаще и черной шляпе, который следил за мной, о встрече со ссыльным богом крыс, Жозефом Прудоном. Я объясняю ей, что он задумал мировой заговор, который он называет революцией ненавидящих. – Эта затея настолько чудовищна и в то же время проста, что у него вполне может получиться то, что он задумал. Прудон во многом прав: поощряя самые низменные инстинкты – страх, зависть, ненависть, – можно быстро добиться фантастических результатов. Кроме того, он мечтает захватить власть над всей планетой. Ему это нужно по двум причинам: во-первых, он скучает, а во-вторых, мечтает отомстить. Дельфина кивает, словно вдруг поняла смысл происходящего. – Значит, все мы, дельфины, обречены? – Вы в большой опасности. – Я должна предупредить тех, кто исповедует мою религию. – Никто не станет тебя слушать. Правда никогда не выглядит правдоподобно. – Но что же делать? Сидеть и ждать, когда нас истребят? – Чтобы остановить мировой заговор, нужно организовать другой мировой заговор. Будем использовать то же оружие, что и наши противники. Нужно основать влиятельный издательский дом, внедриться в экстремистские политические группировки, со всех сторон наносить приспешникам Прудона неожиданные удары. Организуем забастовки на его издательском предприятии. Дискредитируем его секту. Остановим насилие насилием. Воспитаем фанатиков антифанатиков. Проникнем в другие религии. Будем терроризировать террористов. Создадим свою политическую партию. Дельфина задумывается. Не выйдет. Тебе хорошо известно, что культура дельфинов – это культура мира и толерантности. Из нас получатся плохие фанатики и плохие террористы. У нас другое отношение к жизни, мы не сможем победить свою совесть и уважение к человеку. Даже политиками мы будем никудышными. Это не наш стиль. Ты должен это знать, раз ты нас создал, как ты говоришь. В этот минуту я жалею о «стиле», который выбрал в игре. Я никак не могу отказаться от мысли, что одной разрушительной силе следует противопоставлять другую, более могущественную. Чтобы остановить нацизм на Земле-1, пришлось создать армию союзников, которая сражалась с ним и победила его. – Мы должны победить нашим собственным оружием, – утверждает Дельфина. – Каким? – Любовью. Юмором. Искусством. Это что-то напоминает мне. Неужели она снова учит меня тому, чему я учил ее народ? |