Книга Самый страшный след, страница 11 – Валерий Шарапов

Обратившись к свету и прищурив подслеповатые глаза, священник прочитал:

«Руководству города Смоленска и его районов приступить к эвакуации. Кроме гражданского населения, раненых военнослужащих и особенно детей, чьи родители ушли на фронт, позаботьтесь о вывозе партийных архивов и государственных ценностей. Организуйте эвакуацию так, чтобы не спровоцировать панику и сохранить порядок. И.В. Сталин».

Внизу под текстом виднелась косая размашистая запись: «Принял в 11 часов 22 минуты. Пантелеймон Пономаренко».

Москва

Август 1945 года

Отсутствие улик, прямо указывающих на цыган, обсуждали везде: и за обедом, и поднимаясь из столовки по лестнице в отдел, и перекуривая возле открытого окна.

Большинство склонялось к радикальному решению проблемы: внезапному визиту в расположение табора и тщательному обыску. Ход расследования контролировался лично наркомом Берией. Благодаря данному факту полномочий у группы имелось с избытком, и соответствующий ордер прокурор выдал бы по первой же просьбе.

Почему обыск? Да просто потому, что других вариантов никто не видел.

— Нет, не годится. Ну неужели вы не понимаете главного? — кипятился Старцев и, обращаясь к сыскарям-ветеранам, вопрошал: — Вася, Олесь, вы уже столько лет работаете в МУРе!

Те недоуменно переглядывались.

— А что такого?

— Это же цыгане! Украденных из церковного сейфа денег мы у них никогда не найдем. Или вы думаете, что преступники прячут их под облучком какой-нибудь кибитки? Не смешите меня!

— А иконы? Думаешь, они так быстро успели их продать?! — столь же рьяно возражал ему Егоров. — Там, по описанию свидетелей, золота — килограмма на полтора!

— Если и попадется какая из украденных икон, они моментально найдут объяснение!

— Это какое же?

— К примеру, скажут, что купили ее или выменяли у местного алкаша. И попробуй доказать обратное.

— И докажем!

— Докажем, Вася! Обязательно докажем! — кивая, подошел к нему Иван. — А как насчет сроков, поставленных комиссаром? Управимся в оставшиеся четверо суток?

Возражение было серьезным. Егоров и Бойко молчали подобно школярам, не выучившим урок.

— Давайте думать, — вновь нахмурился Старцев. — Мы должны найти выход.

Докурив, народ разошелся по кабинету. Кто-то уселся за рабочий стол, кто-то принялся рассматривать большую карту СССР, висевшую на стене между шкафами.

Все молчали. Первым подал голос Васильков:

— Иван, а ты помнишь события на реке Северский Донец?

— На реке… Северский Донец? Да… вроде… помню, — неуверенно ответил он. Через секунду его осенило: — Ты про тот наш спектакль?

— Ну, конечно! Что, если сработать по той же схеме?

— А это мысль, Саня! Ну-ка, мужики, подгребайте ближе. Сейчас мы вам расскажем одну занимательную историю…

* * *

Стрелковая дивизия, в состав которой входила разведрота Василькова, до переброски под город Рыльск принимала участие в Харьковской наступательной операции. Тяжелое было время. Немец хоть и стал регулярно получать по зубам, все одно пока не тушевался: либо пер вперед, либо упрямо держал позиции, покуда из тыла шли эшелоны со свежим подкреплением и новенькой техникой.

Разведчики обосновались в густом лесу, что темнел квадратом на левом берегу Северского Донца. Через неширокое русло виднелись кварталы Лисичанска, кишащего немецкими солдатами и офицерами 30-го армейского корпуса.

После нескольких суток упорных боев установилось затишье. Изредка над головами пролетали самолеты или постреливала дальнобойная артиллерия. Однако пехота наслаждалась передышкой: отсыпались, мылись в блиндажах, приспособленных под бани, стирали формяжку…

Васильков с небольшой группой прошвырнулся по лесистому берегу, произвел кое-какие наблюдения и был готов в составе своей роты выполнить любой приказ начальства. Хоть во вражеский тыл на разведку, хоть за «языком»…

На третий день его и в самом деле вызвал в штабную землянку командир полка. Вот только задачу он поставил необычную.

— Такое дело, Александр Иванович. В первом батальоне из хозяйственного взвода пропал водовоз, — устало сказал подполковник Дробыш. И, почесав затылок, уточнил: — Ну, как пропал… Поехал за водой на бережок напротив болотистого острова и исчез. Напрочь исчез. Лошадь отыскалась: стоит по колено в воде, запряженная в повозку. Наполненная на треть бочка тоже на месте. А служивого нет.

— Может, утоп? — предположил Васильков, не понимая, что, собственно, хочет от него начальство.

— Хорошо, если бы так.

— Не понял, товарищ подполковник. Что ж в этом хорошего?

Тот в ответ лишь вздохнул:

— Чаю хочешь?

— Спасибо, я только что пообедал.

— Понимаешь, из Особого отдела дивизии шибко хотят получить прямой и ясный ответ: утонул солдат или перебежал к фрицам. Полчаса назад я беседовал с полковником-особистом…

Васильков неплохо знал командира полка, так как воевал под его началом более года. Судя по всему, он получил от полковника из Особого отдела взбучку и теперь был расстроен.

«Да уж, — подумал Александр, — с НКВД лучше не связываться. Только попади им на карандаш — замучают вопросами-допросами…»

— Если предположить самое худшее, то немцы ничего с этого «языка» не поимели, — пожал плечами Васильков, пытаясь поднять дух старшего товарища. — Что может рассказать водовоз из хозяйственного взвода?

— Видишь ли, они харчи получают на весь батальон. А зная объем харчей и норму потребления, любой фашист в момент сделает нужный вывод.

Теперь настала очередь Василькова чесать затылок.

— Мелководье у берега проверили? — спросил он.

— Нет. Опасаюсь посылать туда людей. Вдруг с другого берега работает снайпер?

— Да-а… задачка.

— То-то и оно. Надо как-то выкручиваться, Саша, — сказал Дробыш. — Подумай. Чем черт не шутит — вдруг придет какая умная мысль?

Мысль пришла через несколько минут.

По просьбе разведчика подполковник показал на подробной карте место, где пропал водовоз, угостил папиросами. Вместе они выкурили по одной, и Александр внезапно просиял:

— Придумал!..

Спустя полчаса разведчики уже суетились на небольшой поляне, обустроенной землянками и подобием кухни. Разведка всегда держалась особняком: жили в самостоятельно выкопанных блиндажах, готовили пищу и питались тоже отдельно от основных сил полка и дивизии. Также отдельно снабжались картами, боеприпасами, обмундированием, медикаментами. Это происходило потому, что распорядок у разведчиков был исключительно свой, не согласованный с общим распорядком соединения. Получив приказ, они могли тихо собраться и, не привлекая внимания, уйти за линию фронта. Столь же тихо они возвращались после выполнения заданий.