Книга Пангея приветствует тебя, страница 18 – Оливия Штерн

И, когда ее силы подошли к концу, на горизонте замаячили стены Иллерона.

* * *

Город оказался слеплен из глины в буквальном смысле: Тана окунулась в вязкий, душный лабиринт глинобитных стен. Узкие улочки, водосборные желоба, канавы, слишком мелкие, чтобы вместить все нечистоты этого места. Вонь стояла невыносимая: по степи гуляли ветра, здесь же люди наконец нашли защиту в широком кольце ненадежных глиняных валов — защиту не от людей, но хотя бы от зверья. И пока Дей-шан невозмутимо направлял коня прямо на снующих мимо прохожих, Тана старалась дышать глубоко и размеренно: от подступающей тошноты сводило челюсти, и больше всего она боялась вывернуть свой скудный завтрак на доброго хозяина. Потому что, случись подобное, он снова ее изобьет, а потом возьмет силой. Наверное, прямо посреди этой мерзкой и вонючей улицы, прямо среди нечистот…

Между тем улочки становились шире и чище, кое-где замелькали дома, сложенные из белого камня и крытые плоскими чешуйками из такого же материала. Тана чуть приободрилась и даже принялась с интересом осматриваться, насколько ей это позволяло черное покрывало, наброшенное на голову.

Мужчины, которых она видела, были смуглы, черноволосы и коренасты. Кто в полотняных робах, кто в кожаном доспехе — от которого на самом деле толку мало, особенно если колоть обоюдоострым мечом или острием копья. Женщины мало чем отличались от мужчин, такие же смуглые и коренастые, разве что в плечах уже и ростом ниже. Одежда их не блистала разнообразием: длинные балахоны, то расшитые, то из некрашеного полотна, кто в шароварах и длинных, до колена, туниках. Некоторые покрывали голову цветастыми покрывалами, некоторые красовались сложными прическами из кос, украшенными металлическими пластинами и яркими бусинами. Лица женщин показались Тане грубыми, словно второпях вырубленными из камня: широкие, чуть сплюснутые носы, тяжелые подбородки, скулы, делающие лицо похожим на лунный лик.

«Немудрено, что я здесь ценный товар», — эта мысль отдавала приятной горчинкой. Если уж быть чьей-то собственностью, то лучше дорогой. Рачительный хозяин не будет портить вещь, которая стоила ему много звонких монет. Дей-шану досталась она бесплатно, и потому он не стесняется в методах воспитания…

Они приблизились к большому дому, глинобитному и старательно беленому. У входа переминался с ноги на ногу рыхловатый молодой мужчина с сотней сальных косиц на голове. Ярко-синий, в пол, халат с золотым шитьем и красные сапоги красноречиво говорили о занимаемом этим горожанином положении и о достатке.

Дей-шан спешился и, ведя коня на поводу, пошел прямиком к нему, из чего Тана сделала вывод, что это наверняка местный скупщик рабов.

— Да пребудет с тобой сила Полночных, Сей-шан, — беззаботно сказал воин, — товар принимаешь?

Липкий взгляд работорговца метнулся к Тане, затем, уже неторопливо, вернулся к Дей-шану.

— Больно тощая, отсюда вижу. Не больна ли чем, а?

Дей-шан ухмыльнулся и развязно хлопнул синий халат по плечу.

— Пойдем, посмотришь. Если удачно продашь, твоя десятая часть.

Сей-шан вскинулся, словно почуявшая кость собака.

— Пятая.

— Полуночные с тобой, Сей-шан, пусть будет пятая. Но продать надо хорошо.

— Ты, никак, решил службу оставить? — подозрительно прищурился работорговец. И, словно догадавшись о чем-то, добавил, — одну треть.

— Приведи покупателя, — зло процедил Дей-шан, — а там поглядим.

Сказано это было весьма высокомерно, но у Таны сразу шевельнулось подозрение, что Дей-шан и десятой долей не собирался делиться. Впрочем, это уже ее не касалось. Пусть хоть загрызут друг друга.

— Эй, слезай, — приказал Дей-шан, и Тана неуклюже сползла на землю.

— Проходи-ка сюда, милочка, — заворковал торговец, — сперва я посмотрю на тебя, а потом уж решим, кого позвать. Или торги устроим.

Подталкиваемая в спину Дей-шаном, Тана покорно пошла вслед за синим халатом. В отличие от провонявшего конским потом предателя, от работорговца остро пахло травами и специями, и Тана подумала, что наверняка он смазывает себе волосы ароматическими маслами. Неуместные, глупые мысли…

Ее провели по длинному темному коридору, с обеих сторон усаженному низкими и узкими дверцами, в которую едва мог протиснуться широкоплечий степняк, затем работорговец отворил одну из них и, шагнув в сторону, сделал приглашающий жест.

— Иди, — прошипел Дей-шан, — и только посмей мне…

— Она что, непокорна? — мгновенно отозвался Сей-шан, — мне такую не надо. У меня самый лучший товар в Иллероне, почтенные люди заходят…

— Да нет же, нет! — Дей-шан, похоже, начинал раздражаться, — она будет как овечка, ласковая, как котенок и страстная как Полночная Дева…

— А она, гм, дева? — казалось, работорговец от души потешается над вспыльчивым воякой.

— Нет, — только и ответил Дей-шан.

— Сам, небось, проверял?

Дей-шан сделал вид, что не расслышал.

Тана очутилась в довольно светлой и совершенно пустой комнате. Источником света служило небольшой окно, забранное решеткой. Земляной пол был присыпан соломой. Мужчины зашли следом и закрыли дверь.

— Ну-с, Дей-шан… Показывай, что там у тебя сегодня.

— Раздевайся, — приказал тот.

Тана размотала покрывало с головы, бросила на пол. Затем выскользнула из широкого ворота черной рубахи и замерла посреди комнаты, внимательно следя за торговцем. Тот был тертым орешком и ни единым движением не выдал удивления.

— То, что кожа светлая — это хорошо, это большая редкость. Но то, что ты ее бил, Дей-шан, это плохо. Цену начнут сбивать. А вдруг ты ей что-нибудь повредил?

— Я должен был ее научить покорности, — пробормотал Дей-шан и умолк, наверняка подумав наконец о том, что за товар будут платить по состоянию.

— Девка — не визар ли? — уточнил Сей-шан, — а то потом бед не оберешься.

— Сам ты визар. Не видишь, что ли, что тонкая, из-за Гиблых Радуг?

— Вижу, — протянул задумчиво Сей-шан, — а она, часом, не беременна ли? А то ведь тонкие мрут как мухи в родах.

— Не знаю, — по крайней мере, Дей-шан ответил честно, — полночные ее там знают… Нам-то что?

— Ну, ладно, — Сей-шан недовольно пожевал губами, кивнул Тане, — а ну, милочка, покрутись, я хочу посмотреть на тебя… Полночные духи, Дей-шан, синяк на синяке!

Он подошел, по-хозяйски пощупал Тане грудь, провел мягкой и потной ладонью по животу, по бедрам, причмокнул.

— Хороша, полночные тебя дери! Конечно, не мешало бы откормить чуток, но и так пойдет. Глаза-то какие, мать моя! А волосы? Жаль, что коротки…

Дей-шан промолчал, и Тана поймала его мрачный взгляд. «Чтоб ты сдох, Дей-шан, в страшных муках».

— Так, — подытожил тем временем Сей-шан, — сейчас я пришлю к ней служанок, чтобы они привели ее в порядок, а сам тем временем схожу к одному уважаемому человеку. Ты где остановился?