Книга Пангея приветствует тебя, страница 65 – Оливия Штерн

В ноздри сразу ударил острый запах травяных смесей и ароматических курений. Риавин встречала их в длинном, почти до пят, темном платье, но с открытым лицом — исхудавшим и осунувшимся от пережитых тревог.

— Да пребудет с тобой благодать Двенадцати, дитя, — громким шепотом сказал Рион, кланяясь, — мы благодарны за предоставленный ночлег.

Риавин взглянула на него так, словно смысл сказанного с трудом доходил до нее, затем медленно кивнула.

— Мы с мужем всегда рады гостям.

Рион услышал, как за спиной переминаются с ноги на ногу Ним с Райдером. Купец неподвижно стоял рядом, по правую руку, и молчал. Ждал следующего хода.

— У вас болен сын, — продолжил Рион, — в благодарность за предоставленный ночлег мне бы хотелось вылечить вашего ребенка.

Риавин болезненно содрогнулась, и в ее темных глазах впервые промелькнуло нечто похожее на интерес к происходящему.

— Проведите меня к мальчику. Я постараюсь ему помочь.

Миар-шан аккуратно взял его за локоть и повел мимо жены куда-то вглубь дома. Запах благовоний стал тяжелее, заставляя глаза слезиться, и Рион не выдержал:

— Что за гадость вы жжете?

— Это должно отпугнуть полночных духов, — негромко пояснил степняк, — должно… было…

— Да здесь здоровый ноги протянет, — прокомментировал Рион, — выбрось эту дрянь и открой окно. Нужен чистый воздух.

Впервые попав внутрь жилища подданного Зу-Ханн, Рион не отказывал себе в том, чтобы хорошенько осмотреться. Дом был большой, с толстыми глинобитыми стенами — ну а из чего еще можно возвести строение в самом серддце степи, где ни камней, ни дерева? Правильной прямоугольной формы, он был поделен на несколько комнат со сквозными проходами. Окна завешены рогожей, на беленых стенах — пестрые ковры, под ногами — сено. Мальчик находился в самой дальней комнате, он лежал, укрытый по самые глаза, а вокруг клубился тяжелый дым благовоний.

Не говоря ни слова, Рион подошел к окну и отдернул рогожу. В лицо дохнуло ночной прохладой, белесые облака дыма качнулись и под напором легкого сквозняка подались вон из комнаты.

— Убери, — повторил Рион, указывая на глиняные курильницы, — оно твоему сыну не нужно.

Затем он опустился на колени перед ложем больного. Мальчик был бледен, но щеки горели нездоровым румянцем. Взгляд черных, как и у всех степняков, глаз казался туманным и бессмысленным, словно ребенок был в забытьи. Коротко стриженые волосы острыми прядками налипли на лоб и скулы, дыхание было хриплым, прерывистым.

Рион осторожно раскрыл мальчика, вынул из-под покрывала тонкую горячую руку, пощупал пульс. Похоже было на то, что этот маленький человек уже проиграл свою главную схватку, и родители терпеливо дожидались, когда он отправится в несуществующее Полночное царство. Рион невольно усмехнулся: другие люди, другое отношение к жизни и смерти. А еще он поймал себя на том, что впервые касается ребенка. В особняке архитекторов Альен детей не водилось, поблизости — тоже. Дети шелтеров попросту разбегались при виде нового правителя.

Он все еще держал в руках тонкие пальчики с грязными, обломаными ногтями, и где-то в самых темных закоулках сознания вызревало чувство, что он еще никогда не соприкасался с существом столь прекрасным.

«Дея выбрала ребенка», — мелькнула несвоевременная мысль, — «может быть, она не так уж и неправа? Что, если бы у меня появилось продолжение меня самого во времени?»

Он тряхнул головой, вырываясь из тягучей паутины размышлений. Обронил купцу:

— У него больше нет сил бороться. Ты это понимаешь?

Затем, не дожидаясь ответа, снял с шеи кожаную сумочку и вытряхнул на ладонь розоватую капсулу. Оглянулся на замершего в ожидании Миар-шана.

— Я не могу гарантировать, что это спасет твоего сына. Время почти упущено. Но если смерть окажется сильнее, я освобождаю тебя от данных обязательств.

Глаза мужчины странно блестели в неверном свете масляных ламп, но он все же кивнул молча.

Рион надкусил желатиновую пленку, затем разжал челюсти мальчика и вылил антибиотик ему в рот, думая о том, что инъекции подействовали бы быстрее. Потом Рион поднялся с колен, подошел к окну. Там, в ночи, пели цикады, и легкий ветер шелестел сухими стеблями травы. По двору широкими мазками лежал лунный свет, где-то рядом фыркала лошадь.

— Через два часа я снова дам ему снадобье, — негромко сказал Рион, — потом еще через два часа. И так до утра. Если к утру твоему сыну не станет лучше, боюсь, время упущено.

— Духи милостивы, — хрипло ответил Миар-шан, — у нас еще будут дети. Но мне бы не хотелось терять и этого. А теперь я прошу к столу дорогих гостей.

Рион мотнул головой.

— Я побуду здесь, Миар-шан. Мне нужно быть с больным.

Он даже не понял, зачем так сказал. Просто… Почему-то не мог он развернуться и уйти, бросив мальчика одного, один на один со смертью. Нелогично, нецелесообразно? Да. Но Рион был совершенно уверен в том, что его присутствие как-то — но все-таки поможет.

— Как скажешь, — Миар-шан едва заметно поклонился и вышел.

Рион остался у окна, глядя на плывующую в редких облаках луну и прислушиваясь к хриплому дыханию ребенка.

Беда в том, что он совершенно не был уверен в том, что полученный от наногенератора коктейль из антибиотиков самого последнего поколения поможет.

…Но все-таки и в этом странном мире оставалось место чуду.

Ближе к утру Рион внезапно почувствовал на себе заинтересованный взгляд. Он подошел к маленькому пациенту и, судя по любопытному блеску в черных глазенках, понял, что ребенку стало лучше.

— Кто ты? — серьезно спросил малыш, натягивая до подбородка покрывало.

— Я странница, — прошептал Рион.

— А почему ты шепотом разговариваешь?

— Голос сорвала, — он протянул руку и пощупал мокрый лоб. Жар спал.

— А почему у тебя борода растет? — не желал угомониться маленький степняк.

— Полночные духи наказали, — брякнул Рион, с трудом сдерживая смех, — на, вот, попей воды, и я сейчас позову твою мать.

Мальчик послушно осушил глиняную кружку, а затем важно заключил:

— Наверное, ты сделала что-то плохое, раз тебя наказали духи.

— Совершенно верно. Я делала очень, очень плохие вещи, о которых не следует слушать маленькому мальчику, — согласился Рион и закрыл лицо покрывалом.

Он вышел из комнаты, в соседней обнаружил дремлющих Нима и Райдера. Неслышно прошел дальше, нашел Риовин, которая замешивала тесто для лепешек. В подступающем свете дня было видно, что под глазами женщины залегли черные тени. Скорее всего, она тоже не спала всю ночь.

— Иди к своему сыну, — просипел Рион, — он поправится.

Риовин с глухим вскриком выронила тесто и, отряхивая на ходу руки, метнулась прочь. А Рион подумал, что даже не спросил, где Миар-шан. Подумав, он вышел во двор, к нему тут же, звеня цепью, рванулась поджарая собака — но не достала, залилась хриплым лаем.