Книга Его княгиня, страница 47 – Оливия Штерн

Никого не встретив, она миновала галерею, уперлась в широкую дверь, которая также не была заперта. Злата толкнула тяжелые створки — и буквально вывалилась в просторный зал.

В центре его расположился огромный, тяжелый стол, за которым уже трапезничали.

Растерянный взгляд Златы зацепился за темноволосого и вихрастого малыша, который с приоткрытым от удивления ртом уставился на «незнакомую тетю», обежал прочих присутствующих.

Зоринку она узнала, равно как и Демена.

Ну, и Мирослава, который тут же сорвался со своего места и через весь зал поспешил к ней.

Злата уставилась на существо, сидящее во главе стола, и не могла отвести взгляда: это был не человек. В бесформенной хламиде, скрывающей очертания тела, вместо волос — черная, глянцево блестящая чешуя Лицо (или морда?) расчерчено черными же полосами, как тигриная шкура. И глаза, лишенные белков, залитые тьмой.

Существо поймало взгляд Златы, передернуло плечами, а затем что-то негромко сказало сидящей рядом невероятно красивой темноволосой женщине. Та улыбнулась и спокойно положила руку поверх его.

А Злата все не могла оторвать взгляда от чудовища. Было в нем что-то неправильное.

Вернее, смутно знакомое. Как будто неведомый чародей взял человека, разукрасил его по своему усмотрению…

— Злата!

Она вздронула.

Мирослав осторожно теребил ее за плечо.

— Ты как? — склонился к самому лицу, заглядывая в глаза.

Злата едва не рассмеялась. Любопытно, захотел бы сын Ратибора на ней жениться, зная, что она уже носит под сердцем ребенка?

Но — не время для иронии, и совсем уж не время выяснять отношения.

Злата погладила Мирослава по предплечью.

— Все хорошо. Спасибо, что ты меня не бросил тогда.

Он улыбнулся одними уголками губ, взял ее за руку и мягко потянул к столу.

— Идем.

…Прислуживали две дородные деревенские девки.

Перед Златой мигом поставили тарелку, положили ложку и еще один загадочный предмет, похожий на обычные вилы.

«Я должна их поблагодарить», — решила она, выпрямляясь на стуле.

Поймала сочувствующий взгляд Демена. Произнесла громко:

— Благодарю вас, хозяева, за кров и защиту.

Чудовище, сидящее за столом, хмыкнуло.

— Менее всего я ожидал увидеть в этих стенах жену своего брата.

Злата вздрогнула.

«Жену своего брата».

Выходит, это и есть князь Стефан? Тот самый, который был украден с собственной свадьбы госпожой Пустошей? Боги, так вот что стало с владетельным князем…

— Не суди меня строго, княже, — смело глядя в нечеловеческие глаза чудовища, ответила она, — если бы все было хорошо, то сидела бы я в тереме и нянчила детей Велеслава.

Стефан внезапно ухмыльнулся, черные полосы на лице дрогнули, складываясь в ужасающую маску.

— Ничего не поделаешь, за все надо платить. Княжество в обмен на возможность продолжить род. Смешная шутка судьбы, не находишь, княгиня?

— Нет моей вины в том, что с тобой случилось, — твердо ответила Злата, — он взял меня в жены после того, как занял твое место. К тому же, говорили, что тебя выкрала госпожа Пустошей.

И в этот миг заговорила темноволосая женщина, что сидела по правую руку от Стефана.

— Теперь уже все равно, что там было на самом деле. Не будем ворошить прошлое… Расскажи-

ка лучше о том, как ты повстречала Таро Гелиссэ.

«Так вот она какая, госпожа пустошей», — Злата осторожно рассматривала женщину.

Вопреки ожиданиям, Лорин оказалась темноволосой. Темными были тонкие брови с капризным изломом и густые пушистые ресницы. А вот глаза оказались светлыми, словно кристаллы горного хрусталя, с темными ободками по краю радужки. Лицо госпожи Пустошей — впрочем, как и лицо Таро — тоже неуловимо отличалось от прочих лиц. Едва поддающиеся описанию отличия — скулы чуть уже и выше, иной разрез глаз, подбородок самую малость острее того, что уже привычно. Шея длинная, белая. И до неприличия глубокий вырез платья, открывающий часть груди совершенной формы.

И она пила кровь?

Нет, невозможно.

А потом Злата подумала, что как раз вот такие красавицы и могут выпить человека досуха.

Взгляд Лорин был тверже алмаза и резал похлеще остро наточенного клинка.

Понимая, что молчания затягивается, Злата кашлянула и сказала:

— Я нашла Таро в лесу. Он был без чувств и… совершенно без одежды. И я… дотащила его до избы. Он пришел в себя. Вот и все… госпожа.

Взгляд Лорин потеплел, но оставался таким же пронзительным.

— Скажи, милая, он был при памяти? Он помнил, кто таков?

Злата усмехнулась и вспомнила вдруг, как презрительно смотрел на нее чародей. Тогда, в самом начале.

— Да, госпожа Лорин. Он никогда и ничего мне не рассказывал, но… Думаю, помнил, потому что уже тогда я поняла, что Таро не любит… людей…

Лорин фыркнула.

— Очень на него похоже. И что же? К концу вашего совместного путешествия, гляжу, он людей полюбил?

И посмотрела на Злату так, что женщина неосознанно опустила руку вниз, ладонью прикрывая живот. Ну что тут скажешь?

— Я была бесплодной, госпожа Лорин. Вернее, думала, что это так, да и мне постоянно об этом говорили. Я ведь и от мужа сбежала, потому что бил он меня сильно… за то, что не могла ему сыновей родить. Таро обещал, что в вашем замке я смогу исцелиться. И мы отправились сюда.

Злата умолкла, поймала сочувствующий взгляд Зоринки. Лорин откинулась на спинку стула, покрутила в пальцах ложку.

— Я не понимаю только одного. Как Таро позволил себя убить? Это невероятно.

— От внезапной стрелы в спину нет заклинания, — глухо сказал Стефан, — равно как нет заклинания от предательства. А защита крови, насколько мне известно, ставится на кого угодно, но только не на себя.

Лорин окинула его долгим взглядом, и Злата вдруг увидела, как преобразилось лицо госпожи: холодное высокомерие сползло, точно змеиная шкура, обнажая… любовь.

«Выходит, и чудовище можно любить» Лорин снова посмотрела на нее, но уже задумчиво. Затем произнесла — неторопливо, чеканя каждое слово:

— Ты останешься в замке. Раз уж мы потеряли Таро, то не должны потерять его ребенка. А в округе нынче неспокойно. Твой драгоценный муженек рыщет в Пустошах, не ровен час, будет пытаться штурмовать мой замок.

Стало тихо. Так тихо, что потрескивание поленьев в камине показалось громовыми раскатами.

Злата невольно съежилась, втянула голову в плечи. Осторожно глянула на Мирослава — тот сидел с окаменевшим лицом, уставившись в тарелку.