— Мини-телепорт. Родовая магия.
— Ух… А на большие расстояния можешь?
— Могу. — Он рассмеялся, встал и отправился за палатку, в обход, демонстрируя чудесные крепкие ягодицы и не менее восхитительные ноги, на которых при ходьбе так и играла каждая мышца, каждая жилочка. Невозможно было не залюбоваться. Варе вспомнились юноши, укрощающие коней на Аничковом мосту, сильные и грациозные; только тут, в отличие от гладкой бронзы, ноги были отнюдь не юношеские, а очень даже… гм… мужественные, заросшие не густо, не редко, но в меру курчавившейся порослью, изобличающей, по мнению некоторых психологов-сексологов, повышенную сексуальность объекта и его недюжинные способности в этом самом плане. Впрочем, и в том, и в другом она уже успела убедиться, и неоднократно.
— И на большие могу, — повысил голос из-за палатки сексуальный объект. — Только редко использую. Даже в моей спальне, знаешь ли, может кто-то находиться. Из прислуги, например… Не подгадаешь — впишешься в чужое тело, вот это будет полный… — Он запнулся. — Барлогов зад… Потом уже не выпишешься. Постой, а как ты меня назвала недавно?
— А, Робинзон! — Варя засмеялась. — Такой бедолага, что пробыл на необитаемом острове двадцать восемь лет, представляешь? Правда, потом этот остров стал похож на проходной двор: то туда наведывались дикари, то пираты…
— И что? — «Робин» заинтересованно выглянул из-за палатки.
— А то, что нет худа без добра. От дикарей он отбил Пятницу — тоже дикарёнка, которого чуть не съели, и тот потом сделался его верным другом. А от пиратов спас других моряков, которые и отвезли его на родину.
— Нет худа… без добра, — задумчиво повторил мужчина. — Так, погоди… — Нырнул в невесть откуда взявшийся, просто появившийся из воздуха погребок и выудил связку копчёных колбасок, пакет с яйцами, сетку с помидорами, а главное — огромную сковороду. Глянул скептически. — Вообще-то, когда я запасался, то рассчитывал на скромный холостяцкий завтрак, но ведь его можно просто удвоить, да?
Откуда-то появилась и походная плитка, похожая чем-то на электрическую, с одним нагревательным «блином», который тотчас раскалился, стоило сковороде его коснуться; и небольшой медный чайник, и даже турка для кофе.
— Костёр разжигать не хочу, чтобы не нарушать экологию, извини… Так как там говорилось? Нет худа без добра?
— Это не из книги, это наша поговорка такая, русская, — заявила Варвара, бесцеремонно отбирая у своего кавалера колбасу и помидоры. — Доска найдётся? Нож, масло, соль… А ещё хорошо бы специи, зелень, да и лучку колечками.
…Развалившись на траве и подставив раннему солнцу голый торс — штаны он успел надеть, без них Настоящая Женщина отгоняла его от сковороды, хохоча и пугая, что кипящим маслом ненароком обожжёт самое дорогое — пятый герцог Авиларский вдыхал аппетитные запахи и чувствовал себя абсолютно счастливым идиотом. И это было прекрасно. Ради такого стоило согласиться на дядюшкино предложение провести вечер с какой-то мымрой… а в результате — заполучить своё, личный кусочек счастья, которого давно уже не испытывал. Воистину, нет худа без добра!
Неужели это Она? Та самая, которую он видел когда-то давно, во сне, его страстная Женщина, его фемина, Ева, пришедшая, чтобы утешить в тоске по Диане? Сколько лет пронеслось после её смерти, а он всё не находил себе места, пока не пришла Она…
Жёны, лицемерные сучки, её словно отпугнули. А может, даже иллюзиям свойственна брезгливость… или чувство собственного достоинства, или ревность. Но только на долгих пять лет она про него забыла.
И лишь недавно появилась вновь.
Он сунул в зубы травинку, прикусил, ощутив на языке вкус волглого стебля.
Очнись, парень. Тебе пятый десяток, хватит жить романтичными бреднями: лучше хватай Её, настоящую, живую, и не давай никуда сбежать.
Так он и сделал. Подкрался, схватил, и… Сбежать она не успела.
Правда, яичницу они чуть не спалили. Но даже подгоревшая, она показалась самым вкусным из того, что Кристофер когда-то едал.
Глава 19
Прощание прошло легко, как бы не навсегда, и немного печально. Но для себя, пусть и скрепя сердце, Варвара свет Павловна решила таки чудесный роман не продолжать, полагая, что если самые интересные страницы прочитаны первыми… то прочитано основное, а повтор — это уже не то… Не будет новизны, свежести впечатлений, восторгов… всего первого. А однообразие, переходящее затем в рутину — нужно ли?
Так мудро она рассуждала, не желая признаться, что просто боится пускать блудодея в свою жизнь, в повседневность. Ну да, он расцветит её бытие сочными красками, он продлит эту сказку… но не станет же этим заниматься вечно? Скоро и для него увлечение потеряет новизну, и он переметнётся к кому-нибудь ещё. А она… слишком влюбчива. И взяв на себя однажды обязательство ко всему на свете относиться легко, не хочет теперь ни сложностей, ни возможных страданий. Так-то вот.
В полдень «Единорог» домчал их до «Золотого янтаря» — на сей раз не через всё поднебесье: они пролетели лишь небольшой кусь пути от островка до озёрного берега. Затем лихо прокатились на горном серпантине, проехали тенистый лес, прорезанный скоростным шоссе как пирог лопаткой; миновали два старинных замка, один в руинах, а другой — недавно восстановленный, сияющий стёклами и шпилями, размахивающий стягами и вымпелами на башнях. Не было сказано ни слова о расставании или возможной встрече; просто, открыв ей дверь, обняв при выходе и задержав в объятьях, «Робин» пообещал твёрдо:
— Я найду тебя, где бы ты ни была. Улажу кое-какие дела, чтобы нам никто не мешал — и свяжусь. Дождись.
Она лишь улыбнулась в ответ:
— У тебя целых два дня.
И для ясности даже показала на пальцах.
Он скорчил жалобную мину.
— Барлоговы… Ну что такое? И никак невозможно подождать?
— А ты успей, — усмехнулась Варвара Пална, успев к этому времени позабыть недавнюю Вареньку и призвать на помощь опыт прожитых лет, а заодно и основательно подрастерянную рассудительность. — Не получится с делами — хоть просто так позвони, поговорим.
— Как-то легко ты к этому относишься. А что, если у нас всё серьёз…
Она прикрыла ему рот двумя пальчиками, которые ценьор блудодей тотчас заграбастал и поцеловал.
— Послушай, — проговорила, стараясь быть построже. — Да погоди же… Всё ведь было хорошо, да? Ты подарил мне чудесную ночь, милый. Но после ночи всегда приходит утро. И понимание, что кроме твоего острова есть ещё мир, а самое главное — в нём полно людей, которым мы все что-то должны. Давай не забывать об этом.
— Но ведь мы ещё увидимся? Ты вернёшься с Земли?
— А как же! — искренне изумилась Варвара. — У меня тут дочь, я же говорила? Правда, не хочу ей особо надоедать; но ведь мобильная связь между мирами не работает, вот и придётся временами наезжать, контролировать, чтобы её тут не обижали.
