Книга Никому не скажем, страница 29 – Юлия Резник

— Однажды ты уже пообещала меня дождаться.

— Ты тоже много чего обещал, Никита. Так что? Ты согласен?

Это глупо. Это ужасно глупо. И я, и она знаем — прояви я чуть больше настойчивости — Ева сама будет умолять, чтобы я ее взял. Но если ей так хочется смешать с дерьмом происходящее… Если ей так необходимо упасть на дно…

Пожалуйста! Кто я такой, чтобы мешать этому?

Надеваю рубашку, методично застегиваю пуговицы. Подхватываю брошенный в углу портфель и перед тем, как уйти прочь, бросаю:

— Присылай счет. Я свяжусь с тобой до конца недели.

Обуваюсь, хлопаю дверью. Ева не выходит меня провожать. И правильно. Так безопаснее. Я могу сорваться в любой момент. Несмотря ни на что, я хочу ее просто до одури. Мне бы послать все происходящее к черту. По капле вытравить Еву из своей души. Но я, будто бесами, одержим своими к ней чувствами. И в целом мире нет экзорциста, способного мне помочь.

Игнорирую лифт. Спускаюсь по лестнице. Идти долго — но мне плевать. Спешить некуда. Деньги я смогу перевести не раньше утра. А потом придется выждать еще немного. Чтобы она не подумала, будто я сгораю от нетерпения.

Глядишь, за это время и мозги прочистятся. Встанут на свои места.

Сам себе не верю.

Еду домой. Поднимаюсь к себе, бреду прямо в спальню — завтра рабочий день, и спать остается всего ничего.

Будильник звонит неожиданно громко. Нашариваю телефон, отключаю звук и со стоном переворачиваюсь на бок. В незашторенные окна льется серый безрадостный свет. Небо хмурится — обещали метель, и очень похоже на то, что прогнозы сбудутся. Кофе, спортзал, душ… Все, как прежде. Только я почему-то привык к занимающемуся со мною рядом Женьке. Он объявляется через час. Сбрасывает мне сообщение, в котором в очередной раз благодарит меня за уделенное ему время. Он очень воспитанный мальчик, мой брат. Я за рулем, и ответить Женьке получается далеко не сразу. А когда мне удается настрочить ему пару строчек, у него, очевидно, уже начинаются уроки. Так что наше общение прерывается, и меня закручивает очередной безумный рабочий день.

К обеду начинает поступать информация о сбое в работе мессенджера. Втором крупном сбое за последнюю неделю.

Собираем экстренное совещание. Еще никогда проблемы в работе не радовали меня так сильно. По крайней мере, я думаю о чем-то другом, кроме Евы.

— Стас, Гред… Что выяснили?

— Пользователи жалуются на задержку при отправке сообщений и обновлении статуса подключения к серверам.

— Опять Азия?

— Нет, там как раз все нормально. Дим, выведи на большой экран карту сбоев…

Поднимаю взгляд. В сумраке совещательной яркими красными точками покрыта почти вся Европа.

— Мы уже выровнялись. Так что…

— Сколько вам потребовалось времени?

— Час.

— Много, Стас.

— Да знаю я! Но проблему удалось выявить. И это хорошо.

— Дэн? — перевожу взгляд на своего главного маркетолога. — Есть данные по рискам?

— Не думаю, что это как-то существенно на нас отразится. Но неплохо бы тебе выйти на связь. Я уже работаю над текстом твоего обращения. Вот, что думаешь?

— Кит Саныч, — в переговорную заглядывает мой главбух.

— Да, Лид, что-то срочное?

— Ну, если оплата в сто двадцать тысяч срочная, то…

— Да-да, что там? — перебиваю я, как будто озвучь она эту цифру, и все присутствующие узнают, во что ввязался их шеф.

— Я рекомендовала бы оформить этот платеж, как взнос на благотворительность. У нас будет возможность получить подтверждающие документы?

Становится смешно. Это не благотворительность, Лидочка. Это, мать его, купля-продажа. Взмахиваю рукой:

— Просто оплати этот счет. Не будет там никаких документов.

Лида пожимает плечами и уходит. А я возвращаюсь к тексту сообщения. Хмуря брови, изучаю его и бросаю, ставя в совещании жирную точку:

— После текста с извинениями за сбой в работе обязательно добавь приписку о том, что мы стараемся сделать Топ-чат максимально надежным и устойчивым к DDoS-атакам. И обязательно подчеркни, что, в отличие от нас, Ватсап такой защиты не дает. Нам нужно вести более агрессивную политику.

— Заметано. Перешлю тебе полный текст чуть позже.

Встаю из-за стола и взмахом руки прощаюсь с ребятами.

Два часа… Три. Не выдерживаю. Звоню главбуху.

— Лид, ну, что там?

— Ты о чем?

— О счете! — стараюсь, чтобы мой голос прозвучал ровно. Я понимаю, что у Лиды текущих задач — выше головы. И оплата какого-то не самого крупного счета — уж точно не то, чем она обычно занимается. Это в принципе не ее уровень.

— А, господи… Извини. Конечно, мы его оплатили. Сразу же, как только я от тебя вышла. Тебе нужна заверенная банком платежка?

Платежка? Я об этом не думал. Вряд ли Ева ее от меня потребует. Хотя… Губы растягиваются в кривой циничной улыбке.

— Да просто выдерни из клиент-банка и скинь мне на почту. Этого будет достаточно.

— Ага. Сейчас все будет в лучшем виде.

Сижу как дурак и обновляю почту. Обычно в любой непонятной ситуации я предпочитаю работать. Но не в этот чертов раз. Наконец, среди десятка намного более важных для компании сообщений, вижу письмо от Лиды. Открываю приложение Топ-чата и… охренеть. Я не нахожу Еву по тому номеру, что у меня сохранен. И это, наверное, означает, что она пользуется каким угодно мессенджером, кроме моего.

Не давая своей злости угаснуть, перезваниваю. Гудок. Еще один… Нет ответа. Отбрасываю трубку и откидываюсь в кресле, запрокинув голову к потолку.

У нее есть Ютьюб, есть Инстаграм, но нет чертового Топ-чата. Где это видано, мать его? Я так хотел переслать ей платежку, зная, что наша переписка останется исключительно между нами, но не тут-то было.

Ну, давай же! Бери трубку, Ева!

Звоню ей снова. На этот раз абонент занят. Выжидаю пару секунд, давая ей шанс принять параллельный вызов, но она не делает этого. Очевидно, я не в приоритете. Даже заплатив гребаные сто двадцать тысяч триста сорок два евро.

Может, кто-то ей готов предложить больше?

Вскакиваю. Иду к окну и замираю раненым зверем. Провожаю тревожным взглядом просыпавшиеся из прорехи свинцовых туч снежинки. Раскинувшийся под ногами город подмигивает тысячами огней. Мой телефон оживает, когда солнечный диск окончательно тонет за краем горизонта, и лишь его след золотисто-розовой, размытой поднимающейся от земли дымкой, полоской очерчивает условную линию, отделяющую небеса от земли.

Заставляю себя выждать пару секунд, прежде чем ответить.

— Да?