Книга Никому не скажем, страница 9 – Юлия Резник

— У меня к тебе личная просьба.

— Да? — удивляется Юра. Тщедушный такой мужичок. Лучший, кого я знаю в вопросах кибербезопасности. Кладу перед ним листок.

— Евангелина Альбертовна Кошелева. Гонсалес, — вслух читает Кулишов.

— Последнее — это в девичестве, — поясняю я. — Вдова моего отца, — невольно морщусь, озвучив эту непреложную истину. Меня до сих пор от неё передергивает. А как она… как она жила с ним? Спала? Рожала…

Стискиваю зубы.

— А что от меня-то требуется?

— Информация. Особенно меня волнуют источники ее дохода. Сколько тебе понадобится времени?

— Дня два-три. Все же в серьезные базы придется влезть. Сам понимаешь.

— Понимаю.

— Ну, тогда не буду терять времени, — Юра бьет себя по тощим ляжкам и вскакивает со стула. Я не часто позволяю ему похулиганить. И сейчас он откровенно радуется предоставленному случаю. Взрослый мужик, а ведет себя как ребенок. Хмыкаю, подхватываю пиджак и выхожу из кабинета вслед за Кулишовым. У меня на сегодня назначено несколько встреч, которые, наверное, следовало бы отложить, потому что я совершенно не в форме для переговоров.

Я провожу онлайн совещание с Сингапуром по поводу вчерашнего сбоя в работе местного дата-центра, из-за которого мы на два часа ушли в оффлайн, когда ко мне поступает звонок от Юры.

— Да?

— Слушай, ну и работку ты мне подкинул. Я думал, что-то интересное, а тут такой тухляк…

В голосе безопасника звучит непонятное мне разочарование.

— Буду через пару минут. Подгребай ко мне.

Быстро сворачиваю совещание и возвращаюсь в офис, стараясь не бежать. Потому что это, мать его, так по-детски. Но как только Юра объявляется на пороге моего кабинета, терпение окончательно меня покидает.

— Ну, что ты узнал?

— Смотри. Она?

Забираю из рук безопасника протянутый мне планшет и недоверчиво вскидываю голову:

— Ты серьезно? Инстаграм? Я разве просил тебя найти ее страничку в гребаной Инсте?

— Ты просил узнать об источнике её доходов. Это он. Посмотри, сколько у этой барышни подписчиков. А еще у нее собственный канал на Ютьюбе, кондитерский цех и довольно популярное агентство по организации праздников.

— У кого? — туплю я. — У Евы?

— Угу. Занятная барышня. Насколько я понимаю, она довольно известный кондитер. Да ты сам полистай. О ней много инфы в открытых источниках.

Сглатываю. Залипаю на фотках. Открываю видео… И везде она. Вызывающе красивая. Сильная. Уверенная в себе и раскрепощенная! Такая… другая… Я совершенно не знаю её такой.

— Я полюбопытствовал, — продолжает Юра. — Один ее рекламный пост может стоить сто-двести тысяч, учитывая количество подписчиков и активность страницы. Плюс платные подписки на мастер-классы, которые она проводит на своем канале. Плюс партнерские программы, коллаборации со всякими кулинарными брендами и доходы от бизнеса.

Девочка неплохо крутится, Кит.

Трясу головой. Невозможно… Это просто невозможно, не так ли? Пока я шарю по ее страничке, Ева добавляет новое видео под названием «Топ пять украшения тортов». Ролик показывает украшение тех самых пяти тортов в ускоренном режиме. Но мне похрен на эти торты, пусть они и красивые. Я смотрю на ее руки, залипаю на красивой улыбке и уверенных, отточенных жестах, которые удивительно совпадают с наложенным на видео треком. В конце довольно короткой видюхи Ева кокетливо подмигивает, и меня перебрасывает на другую публикацию. Которую я не вижу.

Потому что перед глазами она. Инста, мать её, дива. Невероятно. Просто невероятно.

Легкие сковывает. Она смотрит на меня через открытое приложение, уверенно говорит в камеру и быстро-быстро помешивает в сотейнике что-то розовое и вязкое. А мне все кажется, что это сон. Понимаете? Та Ева, которую я знаю, никак не вяжется с этой картинкой. Зачем человеку, который всю жизнь стремился стать незаметным, по доброй воле выставлять себя напоказ? Под перекрестный огонь хейтеров и фолловеров?

Моя компания занимает большую нишу в сфере интернет-коммуникаций, я знаю, как это работает… То, чем она занимается, требует множества сил. Я изо всех сил стараюсь, но не могу представить, зачем ей это нужно. Я не знаю менее амбициозного и зажатого человека, чем Ева… У меня миллионы вопросов. Образ, который сложился в моей голове, рушится и идет трещинами. И совершенно невольно возникает вопрос.

А что, если я совершенно ее не знаю?

Отбрасываю от себя планшет и вскакиваю со своего места.

— Я могу идти? — интересуется Юра.

— Да. Только скинь мне ссылки на её профиль…

Снова подхожу к окну. Растираю виски, но сковывающая череп боль лишь усиливается. Все, что я для себя когда-то решил, все, во что заставил себя поверить, стало бессмысленным. Особенно мои обвинения в том, что Ева была с отцом исключительно ради выгоды. Тут… другое, стоит признать… Неужели любила? Зарываюсь руками в волосы и пячусь к двери. Поверить в это — все равно, что наступить на горло собственной песне. Поверить в это — значит признать, что пока я без нее подыхал, она сама была вполне себе счастлива. Поверить в это — означает, что быть со мной её уже ничто и никогда не заставит. А в таком случае, зачем это все? Озираюсь по сторонам. Бреду к выходу, не разбирая дороги.

В себя прихожу только на выезде из города. Куда еду, понимаю лишь спустя еще пару минут. Меня магнитом манит в их с отцом дом. В голове роятся сотни мыслей.

Дом встречает меня темными окнами. Я стучу, звоню, но никто не открывает. Я пытаюсь убедить себя, что это все к лучшему, когда калитка за спиной хлопает.

— Кит? — звучит неуверенный голос.

— Женя? Привет.

— Какими судьбами? — совсем по-взрослому интересуется тот и протягивает мне руку.

— Да вот… Решил в гости заехать, — развожу руками, не зная что бы соврать такого правдоподобного.

— В гости? Сюда? Так мы здесь не живем больше.

— Что? Как это — не живете?

Женька пожимает плечами, достает ключи и, открывая дверь, поясняет:

— Здесь все напоминает об отце, и мама решила, что нам будет лучше поближе к центру.

Сглатываю. Боль в висках усиливается. Женька щелкает выключателем, я опять залипаю на его лице. Интересно, я когда-нибудь привыкну к тому, что мы с ним так похожи?

— Понятно, — качаю головой. — А что же ты тут тогда делаешь?

— Приехал кое-что забрать.

— Не далеко сам-то?

— Я уже взрослый, — пожимает плечами Женька. — Подождешь тут? Мне нужно подняться к себе в комнату.

— А мне с тобой можно? Хочу посмотреть, сильно ли все изменилось с тех пор, как там жил я.