Книга Стандарт красоты, страница 30 – Жанна Стужева

Император и принц от гостей не отставали, даже более.

Лишь пара мужчин не участвовали в оргии: старичок-гном упившийся в дрова и хмурый черноволосый мужчина неопределенного возраста. Возраст я определить не смогла, потому что сидел мужчина спиной к двери и лицом к светильнику на стене, спокойно читал книгу, да лениво цедил вино. Длинноногая эльфийка с медными волосами так и крутилась возле широких плеч, но незнакомец не обращал на нее никакого внимания.

— Кхм, — прокашлялась я, чтобы игрище хоть как-то отреагировало. Но никому не было до меня дела. Зачем тогда было звать? Не понимаю…

— О, дорогая, — поприветствовал меня Визерис, даже не удосужившись достать член из рта темнокожей блондинки. — Рад, что ты пришла. Хочешь чаю?

— Ты совсем офонарел? Какого чаю? — зашипела я, подойдя поближе и стараясь не испачкаться по пути.

Где-то недалеко Данталион чертыхнулся:

— Ох, Ева, это не то, о чем ты подумала, вот совершенно не то! — затем послышался звук борьбы и гневный рык. — Да отпусти ты!

— Сегодня ты мой, сладкий, — не отпускала край его брюк черноволосая эльфийка, а я показала неприличный жест за спину и отвернулась. Вот знала, знала же, что эта влюбленность причинит мне боль, и вот, получите-распишитесь!

— О, да-а-а, — простонал император, глядя мне прямо в глаза и сжимая волнистые волосы темнокожей. — С тобой однозначно веселее. Желаешь присоединиться?

Под мерные ахи-вздохи и шлепки тел я чувствовала себя неловко, а после слов Визериса захотелось громко заорать, затопать ногами и залепить ему изо всех сил по физиономии.

Какое неуважение!

Так опозорить предполагаемую невесту, будущую императрицу, мог, наверное, только этот осел.

Хитрый, должна заметить, осел.

Но я оказалась хитрее.

Ласково улыбнулась жениху, показательно обернулась и задумчиво осмотрела каждого мужчину в этом зале, даже обнаженных юнош не упустила, и ответила:

— А почему бы и нет? Присоединюсь, конечно.

У императора сразу же довольно заблестели глаза, а зубы обнажились в победной улыбке.

— Но не к тебе, дорогой жених, — добавила я и пошла от него прочь.

Улыбка превратилась в хищный оскал, а блеск из глаз улетучился.

Визерис поиграл желваками, у него сжались от злости кулаки, натянув девичьи волосы до предела, несчастная блондинка закашлялась от недостатка кислорода и рефлекторно сомкнула челюсти.

Император взвыл.

Оргия вокруг замерла, все взгляды, укоризненные, должна заметить, устремились на меня. На Визериса нарочито не смотрели.

— Лекаря сюда! — заревел император, пытаясь разжать девичьи зубы. Получалось у него плохо, перепуганная блондинка от страха сжимала зубы еще сильнее, сильнее же подвывал несчастный эльф.

Я же с абсолютно непроницаемым лицом прошлась по залу ничего и никого не замечая, аккуратно присела возле мужчины с книгой, шуганув от души лебезящую возле него медноволосую эльфийку.

— Я посижу тут возле вас, совсем недолго, — тихо спросила незнакомца, рассматривая втихаря тонкую талию и широкие плечи, а также шелковистые черные волосы, собранные в конский хвост. Мужчина промолчал. — Я вам не помешаю.

Незнакомец обернулся и внимательно посмотрел на меня, черные глаза сощурились, а тонких губ коснулась едва заметная улыбка:

— Ралион Анкалагон Арокх, — представился мужчина, встал, галантно протянул руку, помогая сесть, а сам остался стоять, лишь слегка наклонил голову, рассматривая меня.

Еле сдержала вздох облегчения и присела.

— Ева.

А император все подвывал.

Данталион повел себя поистине благородно и заржал во весь голос. Он уже был полностью одет, и снова направлялся ко мне, отбиваясь по пути от той же брюнетки:

— Ева, это правда совсем не то…

— Что я подумала, — продолжила я и улыбнулась. — Все в порядке, Данте, сынок.

Принц покраснел. Ну, нравилось мне его дразнить, ничего не могла с собой поделать. А может это я так прямала свою боль?

Лекари и стража явились буквально через пару минут, разогнав недовольных послов.

Увозили Визериса все с той же девицей чуть пониже пояса.

— Придется воздерживаться полторы-две луны, — сердито цокал языком эльф в цветастой тряпке вместо одежды — местное светило лекарской науки. — Как же вам повезло, Ваше Величество.

— Ах, какой кошмар! — притворно убивалась я, хватаясь ладонями груди и стараясь поскорее улизнуть к себе в покои. Так и не попрощалась с новым знакомым.

В покоях ожидал сюрприз.

Точнее говоря, сюрпризы.

Первый заключался в идеальном порядке и совершенно свежем ремонте помещения. После былых событий и капитального разгрома я и не смела надеяться на такую быструю реконструкцию. Постарались на славу ребята, хвалю. Я по-настоящему зауважала местных мастеров.

А вот второй был не столь радужным и даже немного напугал меня.

Четыре высоченных мужчины с ног до головы закутанные в облегающие костюмы из сверкающей черной чешуи стояли ровнехонько на пути к спальне.

Мало мне их, мужиков этих?

Я даже подавилась от неожиданности, едва вошла внутрь.

А они ничего, стоят молча, не шелохнутся. Только Матильда с Элегией возле них круги нарезают, да слюни пускают, вместе с пошлыми комментариями.

— Здравствуйте, — проявила я вежливость, едва дверь закрылась за спиной. — С кем имею честь познакомиться?

Матильда, зараза рыжая, рассмеялась во всю мощь и повалилась на диванчик.

Элегия была более учтивой:

— Ева, вы знакомы, — банши подошла к самому здоровому, ласково прикоснулась хрупкой девичьей ладонью к широкой мужской груди и подмигнула мне. — Если ты отдашь мне этого восхитительного мужчину, я твоя целиком и полностью.

Восхитительный мужчина сглотнул довольно громко и попытался сделать едва заметный шажок в сторону от черноволосой, которая с мечтательным выражением лица заговорила:

— Устроим незабываемую жизнь высокородным засранцам, а потом остепенимся, построим свой маленький домик в лесу, желательно близ болот… Я же банши, все-таки. Нарожаем десять сыночков, — вслух мечтала Элегия, а вот “восхитительный” все так же отступал в сторону. Понемногу. Выжидал.

Наконец, его товарищи не выдержали и засмеялись. Главный вздохнул, готова поспорить, что закатил глаза, стянул с головы тонкую чешуйчатую материю:

— Радость моя, Элегия, — принялся оправдываться Гхаарх. — Ты прекрасна, неотразима, но, к сожалению, как бы я ни старался, мое сердце несвободно.

— Я радость! Я неотразима! — воскликнула банши с блаженной улыбкой на губах и сложила руки в умоляющем жесте.