Книга Гений, страница 68 – Хенрик Лангеланн

— А. Веревка для сушки белья? — Она ядовито улыбнулась.

Кристиан опустил глаза.

Бармен пришел с двумя большими бокалами сакэ.

— Ты по-прежнему с этой… как ее, Тесса, кажется? — прервала молчание Ребекка.

Кристиан схватил бокал. Он и раньше заказывал сакэ в азиатских ресторанах, но всегда его приносили в маленьких фарфоровых кружках. Возможно, винные бокалы — корейский вариант.

— Давай лучше поговорим о чем-нибудь приятном? Твое здоровье.

— И твое, — ответила она и подняла бокал.

Вкус сакэ был свежий и прохладный, напоминавший вкус сухого белого вина.

Снова повисло молчание. Они сидели и искали, о чем бы поговорить, оглядывая стены и потолок. Вдруг Ребекка вздохнула и решилась.

— Кристиан, ты счастлив?

— Счастлив ли я?

— Да, существует большая разница между счастьем и успехом.

Кристиан испугался. Он вспомнил, что его посещали такие мысли: на скамейке в Фрогнер-парке, когда он гулял с Сарой и когда он валялся на пляже в смокинге.

— Есть еще большая разница между «разбогатеть» и «жить богато», — продолжала Ребекка, — и вообще, есть большая разница между «быть» и «стать». Я думаю, человек становится счастливым, когда он просто есть. Я определенно хочу еще сакэ.

Он кивнул, бармен подлетел по первому взмаху. Разговор пошел легче. Поговорили о всяких разных вещах в жизни. А после третьего бокала сакэ вообще перестали стесняться.

Он смотрел на Ребекку. В ней было все: успешная карьера, внутренняя сила, элегантность, смелость, искра жизни… и настолько не похоже на вечные жалобы Тессы.

Абсолютно естественным движением он сплел ее пальцы со своими. Она не противилась. Когда к ним тихой походкой подошел бармен и спросил, не желают ли они выпить еще чего-нибудь, Ребекка подвинулась поближе к Кристиану и прошептала ему в ухо:

— Хочешь выпить что-нибудь еще?

Он отказался, и Ребекка попросила счет. Его принесли на фарфоровой вазе и поставили перед Кристианом.

Он достал свою карточку и подписал квитанцию. Краем глаза он успел заметить сумму — каждый бокал стоил двадцать два доллара. Восемь бокалов — несомненно, сто семьдесят шесть. Свыше полутора тысяч крон. Кристиан нацарапал свою подпись и решил, что это он тоже внесет в командировочные: встреча с Ребеккой Лунд из концерна «Шибстед». Он вспомнил шофера из лимузина и прибавил еще тридцать долларов в дополнительные расходы.

Они направились к дверям, ведущим в шумную ресторанную часть.

— Там не твоя папка с документами? — спросила Ребекка и показала на папку, оставшуюся около его стула.

— Да, спасибо. Без этой папки я — труп. — Кристиан благодарно улыбнулся.

Кристиан понял, насколько он пьян, едва они вышли на Астор Плейс. Даже в такси он влез с трудом. Он крепко держался за Ребекку, но она тоже спотыкалась и шла с трудом.

Ребекка назвала адрес, и всю дорогу Кристиан смотрел в окно, пока не заметил, что ее бедро тесно прижимается к нему. Он не придумал, что сказать, но молчание его больше не мучило. Он чувствовал себя счастливым.

Такси остановилось у площади Колумба перед небоскребами с огромными входными дверями.

— Ты тут живешь? — спросил он, взглянув на стеклянный фасад.

— У «Шибстеда» здесь своя представительская квартира. — Ребекка взяла его за руку: — Пойдем, я тебе покажу вид из окна.

Она нажала самую верхнюю кнопку.

— Самый верхний этаж?

— Нет, но я думаю, тебе было бы интересно посмотреть вид на парк.

Лифт шел вверх, разгоняясь. Он стоял рядом с ней и смотрел на светящиеся цифры над дверьми: 3… 8… 12… Сумеет ли он выпросить у нее поцелуй? 18… 29… 37… Здесь, в лифте?.. 49… 53… 57… Может, Ребекка хочет безумства в лифте? 61… 64… 67…

Нет. Лифт остановился на шестьдесят девятом этаже. Ребекка пошла по коридору впереди него и первая ступила на плоскую крышу. Кристиан не заметил высокого порога и налетел на Ребекку. Они упали и покатились по крыше, вцепившись друг в друга. Ребекка всхлипывала от смеха. Под конец они остались лежать на спине, бок о бок, и смотрели на южную панораму Манхэттена.

— По-моему, самая красивая здесь — ты, — прошептал Кристиан и погладил ее по волосам.

Ребекка только улыбнулась ему и, ничего не сказав, поцеловала его прямо в губы. Затем она отвела голову в сторону и легонько оттолкнула Кристиана.

— Не здесь. Пойдем лучше в квартиру.

В холле она скинула туфли и пошла в спальню прямо в чулках. Кристиан положил папку на стул и последовал за ней. На пороге спальни она обернулась и беззвучно прошептала:

— Иди же ко мне!

Оба лежали голые на кровати. Только раз или два в жизни Кристиан переживал нечто подобное. Ничего не получилось. Он просто-напросто не смог. Как размокший перекисший соленый огурец. Даже гибкие пальцы Ребекки не вдохнули в него жизнь.

— Ничего страшного, у нас все хорошо, расслабься, — мягко сказала она и погладила его по лбу.

Он хотел рассказать ей все сразу. Сначала то, что он отмочил в Париже, пять лет назад, и недавно, в марте, и обо всем, что он делал потом, вплоть до полнейшего вчерашнего кайфа.

Ребекка приподнялась на локте.

— Хочешь чего-нибудь выпить?

Прежде чем Кристиан что-то ответил, Ребекка выскользнула из кровати. По пути на кухню она включила музыку. Кристиан лежал, уставившись в полоток. Ночью он пережил такой кайф, что еле выжил. Казалось, он был еще мощнее, чем в Париже. Но это что-то совсем другое. Совсем другое.

Он так глубоко ушел в свои мысли, что не заметил, сколько времени прошло, когда Ребекка вернулась из кухни. Обнаженная, с бокалами в одной руке и бутылкой «Вдовы Клико» — в другой.

— Посмотри, — она улыбнулась и показала ему бутылку, — нашла в холодильнике настоящую «Вдову». — Она опустилась перед кроватью на колени и дернула зубами за обертку пробки. Та слетела, и шампанское пролилось Кристиану на живот.

Они лежали на кровати, пили шампанское и молчали. Кристиану хотелось, чтобы это состояние длилось вечно. Он был счастлив как никогда.

Наконец Кристиан спросил:

— О чем ты думаешь?

— Ни о чем.

— Нельзя не думать ни о чем.

— Ну, это неинтересно.

— Как, это неинтересно?

Ребекка повернулась на бок и натянула на себя простыню.

Кристиан испугался. Почему она внезапно стала такая отчужденная?

— Еще шампанского? — спросил он через некоторое время.

Она не ответила, но, по крайней мере, взяла протянутый бокал.

Ребекка встала.