Книга Обет блондинки, страница 64 – Георгина Золотая

Я случайно бросила взгляд на его губы.

Вот зачем это сделала?

Глупая.

Дикое желание прикоснуться к ним пронзило огненной стрелой. Я никогда ничего подобного не испытывала с Джеком. Вообще-то, положив руку на сердце, я должна была признаться хотя бы самой себе, что с мужем я не испытывала и кое-что иное, что познала в объятьях Дитриха. Но даже это не позволяло ему так со мной себя вести. Я не дешевка какая-то, с которой можно поразвлечься, а затем бросить, чтобы вновь возвратиться когда ему опять вздумается.

— Браво, Дитрих. В тебе пропадает драматический талант. Сколько пафоса, сколько трагедии?! А высокопарные слова чего только стоят?! Ты еще кулаком в грудь стукни для пущего эффекта. Может быть тогда я поверю. Перед своей подругой ты тоже так же играл? Или она не давала повода? — произнесла в ответ, чувствуя, как внутри разгорается злость.

Мужчина замер, пристально сверля меня взглядом. Затем резко отстранился, расхохотавшись громко и заразительно

Переход из одного состояния в другое не заняло у графа и нескольких мгновений.

Я почувствовала как из под моих ног медленно, но верно ускользает почва.

Что не так? Почему он себя так повел?

— Ах вон оно в чем дело! — Дитрих шлепнул себя по бедру. — А я то все не мог понять в чем причина.

— И в чем же? — мне тоже стало интересно.

— Пойдем! — Дитрих фон Кром схватил меня за руку и потащил прочь из аудитории.

— Куда? Куда ты меня тащишь? — пропищала я едва успевая перебирать ногами на высоких каблуках.

В нашей академии покрытие пола было достаточно скользким, о том я прекрасно знала, и упасть, поскользнувшись, мне совсем не хотелось. А при той скорости, которую развил Дитрих, я могла шлепнуться с очень большой вероятностью.

— Сейчас все узнаешь, — соблаговолил на ходу бросить граф.

В актовый зал мы влетели со всем не с той стой стороны, откуда выходили совершенно недавно.

На сцене по-прежнему выступали конкурсантки и все внимание зала было приковано к ним, но ровно до тех пор, пока мы не оказались рядом с членами жюри.

— Зачем ты меня тащишь? — прошипела, поняв где через секунду окажусь.

— Один момент, — Дитрих поднял вверх свободную руку, тем самым привлекая к нам еще больше внимания.

Откуда в его руке появился микрофон я не знала, но буквально через миг он вещал на все пространство, заполненное зрителями, пришедшими понаблюдать за конкурсом красоты академии «Терра Нова».

— Дамы и господа, я прошу минутку внимания, — произнес Дитрих в микрофон, тем самым прерывая выступление одной и участниц. Бедная девушка замерла на полуслове, ее глаза медленно начали наливаться слезами, однако этого никто не заметил, все взгляды были обращены на графа. — В моей жизни произошло огромное недоразумение, которое я бы хотел исправить. Я заранее прошу прощения у всех зрителей, что отниму одну минуточку. Вы спросите для чего? Я отвечу, что хочу представить друг другу, и вам в том числе, двух очаровательных женщин. Одну из них вы все прекрасно знаете, это очаровательная госпожа Сандра Трип, а другая это моя помощница госпожа Оливия Рамми, жена моего старого друга Густава Рамми. Вы спросите к чему я все это говорю? И будете правы. Дело в том, что я допустил одну непростительную ошибку, не представив друг другу этих женщин и теперь вынужден исправлять свою оплошность, иначе она грозит мне как минимум скандалом с женщиной, на которой я собираюсь жениться. Надеюсь, что вы догадались кто это, — граф рассмеялся. — Но я на всякий случай уточню — это не госпожа Рамми. Думаю, что все остальное вам уже ясно. Вот теперь все. Я закончил. Спасибо за внимание, — Дитрих отдал микрофон.

— Вообще-то, я замужем, — прошипела Дитриху, вновь тащившему меня за руку, вот только уже из зала. Шум сопровождающий наш уход, был просто колоссальным. Я с ужасом думала как в следующий раз появлюсь в академии.

— Ну и что? Это недолго исправить. Вызову твоего мужа на дуэль и проблема решена, — бросил мне на ходу Дитрих, идя по коридорам. Я так поняла, что путь его лежал к выходу.

— Не надо на дуэль. Я с ним сама развожусь, — воскликнула в испуге.

Мне стало страшно не за Джека, с ним у меня все было кончено, а за Дитриха, которого бы привлекли к ответственности за преступление.

— Вот видишь, проблема почти решена. Но все равно, морду я ему набью, — обернулся граф, гневно сверкая глазами.

— За что?

— За то, что заставил тебя сомневаться во мне.

— А Джек-то тут причем? — изумилась.

— Если бы он не подготовил подходящую почву для сомнений, то вряд ли бы ты надумала, что у меня есть любовница.

— Я сказала подруга, — возмутилась столь грубым передергиванием.

— Но думала, что любовница. И не спорь, я видел твои глаза, мечущие молнии и смотрящие на меня как на предателя.

— А ты не такой? — мы оказались на пороге академии «Терра нова».

— Как ты могла, вообще, обо мне так плохо подумать? Вот скажи — как? — мы остановились. Дитрих что-то быстро набирал на своем коммуникаторе.

— А что я должна была думать? Ты не пришел ко мне в каюту…, - начала.

— Но мы же договорились встретиться позже, — возмутился граф.

— Тебя в космопорту встречала сногсшибательная помощница, вы поцеловались. А обо мне ты забыл в тот же миг как мы расстались, — на последних словах мой голос дрогнул под шквалом чувств бушующих внутри.

— Во-первых, Оливия так выглядит исключительно для своего мужа, всех остальных мужчин она на дух не переносит, разве что меня терпит и то потому что я уважаю ее за ум, а не за внешнюю привлекательность. Во-вторых, на меня были направлены десятки камер. А, в-третьих, мне нравится, что ты приревновала.

— Кого?

— Меня.

— Я тебя не ревновала, — возмутилась, ткнув локтем в бок Дитриха. Он даже не поморщился.

— Это ты своей бабушке расскажешь, — граф рассмеялся, поглядывая в сторону подъездной дорожки.

— Моей бабушки уже нет в живых. И куда ты смотришь? — поинтересовалась.

— Водитель что-то запаздывает. Я же не думал, что придется раньше уехать.

— А как же Оливия? — вспомнила о помощнице.

— Пусть досмотрит конкурс. И за ней заедет муж, он как раз собирался это сделать.

— А там сейчас дефиле в купальниках, — мечтательно произнесла, вспомнив программу конкурса.

Лицо Дитриха враз помрачнело, на лице заплясали желваки, а глаза начали метать молнии.

— Моей будущей жене не пристало ходить полуголой по подиуму. И, вообще, сообщаю на будущее, что против всякого оголения на людях. Только в моем присутствии и только для меня, — в голосе фон Крома послышались властные нотки.