Книга Не та, кого ты искал, страница 51 – Амина Мэй Сафи

– У меня для тебя новости, баба, – мы больше не в Багдаде. Мы в Америке. – Лулу не повысила голоса, но в нем слышалось что-то готовое в любой момент взорваться.

– Hayati ^[38], – начал Ахмед. Она посмотрела отцу в глаза, чувствуя, что слезы вот-вот вырвутся на свободу, не зная, как долго она сможет их сдерживать. – Я приехал в эту страну ради тебя. И остался, чтобы мои дети могли стать американцами. Я мог бы уехать обратно и завести семью там. Но я не стал. Я остался, чтобы ты могла быть американкой.

Лулу не могла не вспомнить вопрос, который ей задавали, снова и снова, бесчисленное количество раз; он проигрывался у нее в голове, как сломанная пластинка. Вопрос, который задавал ей каждый встречный незнакомец: «Кто она?» Как будто она какой-то образец флоры или фауны. Как будто ее обязательно надо было правильно классифицировать. То, что ее отец хотел для нее такой жизни, было для нее новостью, и от этого осознания у нее перехватило дыхание.

Она закричала, полностью давая выход своей злости:

– То есть ты хотел, чтобы я никуда не вписывалась? Ты хотел, чтобы я так и не стала арабкой, но чтобы при этом люди смотрели на меня так, будто я не отсюда родом? – Лулу тяжело дышала. Она никогда не повышала голоса на отца. Смятение зажглось в ней, как вспышка перепуганной молнии. – Ты говоришь, мне нужно брать в руки иное оружие. Ты говоришь, я ничего не понимаю. Нет у меня никакого оружия. Меня бросили посреди поля битвы безо всякого оружия. Мне пришлось самой искать себе оружие, сделать его самой. Я сама всему научилась. Ты мне ничем не помогал. Ты дал мне книги и статьи. Постоянно говорил мне, чтобы я не забывала, что я арабка. Но не только белые напоминают мне о том, кто я есть, баба. Арабы тоже напоминают мне, что я к ним не принадлежу. Они смотрят на меня с подозрением. И может, так и надо, учитывая, что я сегодня натворила. Но ты никогда не учил меня, как с этим справляться. Ты даже не научил меня словам, которыми я могла бы защищаться. Я нахваталась устаревших ругательств у глупых мальчишек. Этот мир никогда не даст мне забыть, что я арабка, но он также никогда не позволит мне влиться в их число. Как я могу что-то знать, если ты так многому меня не научил?

Лулу глядела на отца, и он смотрел на нее в ответ.

Стук хлопнувшей двери завибрировал в воздухе. Лулу повернула голову на звук. Эйми шагала по дорожке, ведущей от дома, к Лулу и ее отцу. Бен и Реза следовали за ней по пятам. Мать отперла машину, Лулу открыла дверь и села на заднее сиденье, скрестив руки на груди. Братья заняли места по обе стороны от нее, а мать села на водительское сиденье. Лулу молчала всю дорогу домой.

В воскресенье Лулу включила компьютер, тот самый, который она унаследовала от Резы, когда тот уехал в колледж, и проверила свою электронную почту. Сообщение от одной из ее кузин с отцовской стороны безобидно висело в ее ящике. Это было жизнерадостное послание об окончании Рамадана. Для младшей кузины вот-вот снова начнутся уроки. Рана спрашивала, пойдет ли Лулу в школу, она еще слишком маленькая, чтобы понимать, что школьные каникулы работают по-разному в других частях света. Лулу не выносила одного вида этого письма. Особенно после прошлой ночи. Она удалила сообщение, но мгновение спустя, переместила его из корзины обратно в свой ящик.

Кто-то мягко постучал в дверь, и вошел Реза.

– Мама сказала, что ты здесь. Я пришел попрощаться.

Лулу оттолкнулась от стола, ее ноги свешивались с края стула, который тоже когда-то принадлежал Резу. Ни мебель Бена, ни его электроника не проживали достаточно долгую жизнь, чтобы дойти до рук сестры.

Лулу встала. И на какое-то мгновение просто уставилась на брата.

– Увидимся.

Реза неловко ее обнял.

– Я вернусь на Рождество.

– Безопасной дороги, – пробормотала Лулу в необъятное поле его плеча. Ее руки оказались прижатыми к бокам его неуклюжим объятием.

Реза выпустил ее и вышел из комнаты, не проронив больше ни слова. В первый раз в своей жизни Лулу публично опозорилась, и он, по всей видимости, не знал, как с этим справиться, поэтому молчал.

– Будь осторожен. Люблю тебя, – бросила Лулу ему вдогонку, но впустую. Она села обратно за стол и закрыла глаза, стараясь выбросить Резу из головы.

Громкий, требовательный стук сотряс ее дверь.

– Мама велела мне попрощаться с тобой. – Бен непринужденно привалился к дверному косяку.

– Не сомневаюсь, что велела. – Лулу ожидала очередного быстрого прощания и неловкого объятия.

Но Бен не двигался со своего места, разглядывая ее.

Она откатилась на стуле от стола.

– Ну, пока. Постарайся не подохнуть на обратном пути.

Бену уже следовало бы уйти. Но он продолжал подпирать косяк и не сводил с нее глаз.

– Помнишь, как я однажды залил клеем твои волосы, просто чтобы посмотреть, что случится?

– Да? – И почему он вдруг решил вспомнить этот случай сейчас?

– Клей попал везде и испортил твою одежду, и мама наорала на меня, потому что ореховое масло его не сводило и ей пришлось отрезать твои волосы. – Бен покачал головой.

– Я помню, – сказала Лулу. Реза успокаивал ее тогда, говорил, что никто и не заметит отрезанного локона. Она целый месяц не разговаривала с Беном.

– Ты меня тогда простила. – Он по-прежнему не отводил взгляда.

Лулу поняла, что он хочет сказать.

– По-моему, между склеиванием волос твоей восьмилетней сестренки и обзыванием невесты шлюхой есть существенная разница.

Бен нахмурился.

– Просто надо подождать. С клеем столько проблем, потому что он изо всех сил пытается склеить вместе все подряд. Но ты найдешь выход. Ты должна это знать.

Лулу напряглась, готовая к ссоре.

– Это со мной столько проблем или с тем, что я натворила, а, Бен?

– Оба варианта.

Лулу отвернулась.

– Спасибо.

– Я хочу сказать, я бы точно так не смог.

– Нет, конечно. – Она фыркнула.

– Лулу.

Она развернула свое кресло к нему. Бен оторвался от двери, приблизился, протянул свои длинные руки и притянул ее в объятия, такие крепкие, что почти выжали воздух из ее легких. Она попробовала не поддаваться импульсу, но все-таки обняла его в ответ, так же крепко.

– Что с тобой происходит? – спросил он. – Ты можешь мне рассказать. Я знаю, что ты не хочешь, но ты можешь.

– Ты будешь смеяться, – сказала она.

– Нет, не буду, – возразил Бен.

Лулу отстранилась и наградила его скептическим взглядом.