Книга Я, ты и все, что между нами, страница 51 – Кэтрин Айзек

– Ты всегда была очень находчивой.

– Всем привет! – Мы резко остановились и повернулись к Симоне. Ее темно-синее платье было усыпано крошечными подснежниками и скроено из мягкой ткани, соблазнительно облегавшей грудь и легко скользящей по загорелым бедрам. Адам извинился и подошел к ней поздороваться. Она поднялась на кончики светлых балеток, обвила рукой его шею и томно поцеловала в губы. Я перевела взгляд на свое вино.

Пока солнце садилось, Адам приносил к столу блюдо за блюдом: кебабы, приправленные ароматными травами, курица, маринованная с чесноком и лимоном, толстые колбаски из свинины и утки. Были там и миски с жареной картошкой и цветными салатами, блестящими от остро пахнущего виноградного уксуса, и тарелки с хрустящим хлебом.

Мы ели до отвала, наслаждаясь каждым кусочком.

Несмотря на райскую обстановку, рядом с Симоной я чувствовала себя странным образом взволнованной. Почти виноватой. И я обнаружила, что старалась загладить это, пытаясь занять ее разговором, делая комплименты ее платью, туфлям и тому, как это мило с ее стороны мимоходом порекомендовать мне очередной антивозрастной крем, на который молится ее мать.

По сравнению с другими я совсем немного пила на этих каникулах – я вообще редко пила. Вырасти рядом с папой стало для меня лучшей антирекламой неумеренного употребления алкоголя. Но в этот вечер мой обычный бокал вина превратился в еще один, и еще, и все это вместе дошло до намного большей дозы, чем та, к которой я привыкла. Это стало особо заметным, когда я с энтузиазмом согласилась на просьбы детей присоединиться к «гонке с тачками» – и мы с Бекки обнаружили себя хохочущими лицом в траве на стартовой линии со своими десяти- и семилетними детьми.

Не буду утверждать, что есть хоть какое-то достоинство в том, чтобы скакать по поляне, когда твой ребенок сжимает твои лодыжки и кричит «БЫСТРЕЕ!», будто ты какой-то пожилой осел. Но это действительно было весело, такой себе способ отвлечься от реальной жизни – или, по крайней мере, от моей жизни, – как раз то, чего мне не хватало в последнее время.

После этого мы все отдыхали еще около часа, снова ковыряя на столах то, что осталось от пира, пока дети вновь не разгулялись и не решили, что им нужно большее участие публики. Адам вскочил, не нуждаясь в долгих уговорах:

– Думаю, пришла пора поиграть во что-нибудь. Крикет или буль ⁵⁵, Уильям? Выбирай.

Уильям не стал колебаться:

– Буль. Мама в него отлично играет.

Я кашлянула в свой бержерак ⁵⁶:

– Не уверена, что отлично.

– А я уверен, что ты мне так однажды говорила, – запротестовал Уильям. – Что ты отлично играешь.

– Должно быть, я слишком вольно использовала это слово.

– Давай, поднимайся, – скомандовал Адам.

Он шутя потянулся, чтобы взять меня за руку, но я отмахнулась, испугавшись вновь ощутить прикосновение его рук к своей коже. Затем подскочил Руфус. Все взрослые тут же заметили, что, считая Адама, Симону и меня, игроков стало пятеро, а наборов ярких пластиковых шаров, купленных в местных супермаркетах, – всего четыре.

– Я не буду играть, – охотно предложила я.

– НЕТ! – запротестовал Уильям.

– Ну, или тогда я, – пожал плечами Адам.

– О, папа, ну перестань.

Что оставило на выход из игры двоих детей и Симону. Уильям и Руфус уставились на нее.

– Кажется, что пропущу игру я, – сказала она со сдавленной улыбкой, затем вернулась к своему креслу и села, скрестив ноги.

Мои глаза метнулись к Адаму.

– Я правда совсем не против не участвовать…

– Просто смирись с этим, Джесс, – распорядился Адам. – Давай, покажи нам, что умеешь.

Я пыталась вспомнить, когда и почему именно я сказала, что отлично играю в буль. Папа всегда говорил десятилетней мне, что я рождена для этого, но когда я взяла шар, то поняла, что слишком много выпила, чтобы иметь острую как лезвие концентрацию, необходимую для игры. Или хотя бы для того, чтобы переставлять ноги.

– Давайте подбросим монетку, чтобы определить, кто будет бросать маленький шар, – решил Адам, вытаскивая из кармана горсть мелочи.

– Решка, – заявил Уильям.

Адам подбросил евро и прихлопнул его к тыльной стороне ладони:

– Решка.

Уильям взял маленький белый шар и, сосредоточенно сдвинув брови, бросил его на землю перед собой. Его первый бросок оказался неплохим, почти в метр длиной. Затем была очередь Адама, и его шар пролетел меньшую дистанцию, потом Руфус выбил его прочь.

Я ступила вперед, сжимая в руке шар. Становясь на позицию, я явственно ощутила на себе взгляд Симоны. Это странным образом увеличило мой уровень адреналина, и я сверхостро почувствовала собственные движения, отклонилась назад, размахнулась и бросила шар под безумным углом – тем самым вызвав много веселья у нашей публики.

Как оказалось, это было только началом. В следующие двадцать минут меня систематически громили все, и это было источником бесконечного развлечения Адама:

– Это не так сложно, Джесс.

– Я слегка заржавела, вот и все, – огрызнулась я. – Кроме того, если ты продолжишь в том же духе, мне придется припомнить историю с бросанием плоских камешков по воде.

Он засмеялся и покачал головой:

– У меня есть хороший трюк, если хочешь, я покажу.

– Я справлюсь без твоих уроков.

– Как хочешь.

– Ты могла бы кое-чему научиться, мам, – встрял в разговор Уильям. Учитывая, сколько раз за все годы я говорила ему то же самое, это ставило меня в неловкое положение.

– Ладно. Давай, покажи мне, что я делаю не так.

Адам взял шар и подошел ко мне, улыбаясь и играя им в руке.

Я ожидала, что он просто продемонстрирует мне какой-то безумный маневр со скачком, прыжком и резким выпадом, на который я отвечу закатыванием глаз и обзову его всезнайкой. Вместо этого, прежде чем я успела хоть как-то возразить, он встал прямо за мной, скользнул рукой по моей талии и взял меня под локоть.

Я замерла от его прикосновения. Кровь в моих висках застучала. Я встревоженно повела взглядом, чтобы проверить, смотрит ли на нас Симона. Но она как раз ушла в дом за чем-то.

– Вот так. – Я почувствовала его дыхание у своего уха.

Я рассмотрела вариант оттолкнуть его и добродушно пошутить, что он ведет себя чересчур снисходительно. Но когда его тело прижалось к моей спине, я не смогла этого сделать без того, чтобы привлечь внимание к тому, какое воздействие он на меня оказывал. Так что я осталась неподвижной, а в моем животе внезапно скопилось порочное удовольствие. Я попыталась замедлить дыхание.