Книга Жена по ошибке, страница 75 – Алиса Ардова

Чернокнижник давно сбежал, я уверена. Ну, не полный же он идиот, в самом деле, чтобы слоняться возле дома, заполненного людьми инквизитора?

Светлейшему сейчас тоже не до меня.

Десять шагов — и я растворюсь в утренних сумерках, затеряюсь в спящем городе.

Десять шагов — и меня ждет свобода, Лис, магическая школа, будущая независимая жизнь, к которой я так долго готовилась.

Всего десять шагов…

Чего же я медлю?

Качнулась вперед, жадно изучая путь на волю, но тут за спиной застонал Арвес — глухо, надрывно, и я…

Я вернулась.

Этот человек спас меня, закрыл собой. Если я сейчас уйду, бросив его умирать, никогда себе не прощу. Просто не смогу с этим жить.

Сесть рядом, положить руки на широкую грудь, закрыть глаза, сосредоточиться и отпустить свой целительский дар. Позволить ему тонким потоком переливаться в тело раненного, латая самые страшные, смертельные повреждения.

Вот так… Еще немного… Чуть-чуть…

Опять закружилась голова, зато темное пятно чернокнижной магии сжалось, уменьшилось до размера мелкой монеты, а аура Арвеса, пусть все еще разодранная в клочья, начала светлеть. Теперь офицер точно дотянет до возвращения своих, а мне пора уходить. Если еще не поздно.

Но я не успела не то что уйти — даже подняться. Дверь распахнулась настежь, и на пороге появился светлейший.

Ну вот и сбежала, называется.

Инквизитор шел ко мне, сосредоточенный, хмурый, и я вдруг подумала: странно у нас этой ночью все получается — как он ни зайдет, я на полу сижу. То в обнимку с исцарапанной, помятой Алианной, то возле полуживого Арвеса.

А вдруг лорд Нейт решит, что это я его подчиненного ранила, когда пыталась убежать, а офицер стену обвалил, выполняя свой долг и перекрывая мне путь к отступлению? Вот сейчас остановится, вызовет охрану и бесстрастным тоном распорядится меня арестовать, как совсем недавно Алианну. И никаких объяснений слушать не станет. Я помнила, каким холодным и отстраненным он тогда выглядел.

От этих мыслей стало горько. За свои дела я готова отвечать, но меньше всего на свете мне хотелось, чтобы Рэйнард считал, будто я способна вот так запросто убить человека, который лично мне ничего плохого не сделал.

И я заговорила, быстро, сбивчиво, торопясь рассказать о том, что здесь произошло прежде, чем прозвучит роковой для меня приказ:

— На нас напал чернокнижник. Мы столкнулись с ним, когда выходили из дома. Арвес заслонил меня, а потом обрушил стену, чтобы этот… Говард до меня не добрался. А сам…

— Я знаю, — на удивление мягко перебил светлейший. — Чувствую. Здесь повсюду следы черной магии. А Арвес буквально насквозь ею пропитан.

Меня подняли, осторожно, бережно, словно я не женщина, а хрупкая фарфоровая статуэтка, и обхватили за талию, то ли удерживая, то ли поддерживая.

— А еще я вижу на нем твою магию, — продолжил Рэйнард, наклоняясь ко мне. Точно прислушивался к тому, как часто, заполошно колотится мое сердце. — Ты лечила его и выложилась настолько, что теперь еле на ногах держишься.

— Нет, это не из-за этого, а потому…

— Потому что ты сама недавно была ранена и до сих пор толком не восстановилась.

Он улыбнулся. Легко, едва касаясь, провел костяшками пальцев по моей щеке.

— Значит, ты еще и целитель, помимо… гм… всего прочего.

И вот почему мне кажется, что светлейший явно собирался сказать: «Помимо того, что метаморф», но не стал. Вместо этого обнял меня одной рукой, прижимая к своему телу, как будто боялся отпустить даже на секунду, а другой достал из кармана переговорный камень.

— Целителей сюда. Немедленно, — бросил отрывисто.

Через несколько минут маги в синих лекарских мундирах с «драконьей» эмблемой у ворота уже озабоченно суетились вокруг Арвеса. Что-то вливали в рот, проверяли пульс, сканировали ауру, накладывали заклинания. Все как на подбор — опытные целители, с ярко искрящим источником, не чета мне, полудохлой недоучке. Эти живо поставят пациента на ноги.

— Простите, светлая леди, — к нам подошел один из магов, судя по тому, с каким почтением к нему обращались остальные, — старший. — Это ведь вы поделились с Арвесом энергией, я не ошибся?

— Да.

Поморщилась от явно незаслуженного обращения, но тут же новая мысль заставила обеспокоено переспросить:

— Я что-то не так сделала?

— Наоборот, если бы не вы, он был бы уже мертв. Я хотел поблагодарить. От всех нас.

Он уважительно, немного церемонно поклонился и повернулся к инквизитору:

— У вас удивительная супруга, мой лорд.

— Вы даже не представляете, насколько, — усмехнулся уголком губ Рэйнард.

Не знаю, как для кого, а для меня лично его ответ прозвучал очень двусмысленно.

— Кажется, вам тоже нужна помощь, — целитель окинул меня пристальным взглядом. — Позвольте мне…

— Нет, — рука светлейшего на моей талии внезапно потяжелела, а голос понизился почти до рыка. — В этом нет необходимости. Я сам справлюсь.

По лицу целителя скользнула тень улыбки, но он ничего не сказал — молча поклонился и отошел.

Рэйнард так и не выпустил меня из объятий, ни на мгновение, до тех пор, пока целители не ушли, забрав Арвеса. Только когда мы остались одни, он разжал руку, и отстранился — и то не сразу, очень неохотно, будто заставлял себя это сделать. И тут же потянулся к моему лицу, а на его ладонях медленно таял тонкий серебристо-серый узор, подозрительно напоминавший чешуйки.

Интересно, кто меня все это время держал, отказываясь отпускать: инквизитор или дракон? И почему магия человека — темная, почти черная, а зверь — серебряный?

Мда… Мне бы о безопасности своей подумать, о том, что дальше со мною будет, а я стою и о расцветке ящера размышляю. А еще о том, какие сильные, нежные пальцы у Рэя. Какие горячие… Как ласково, чуть подрагивая, они касаются кожи, скользят по лбу, щеке, очерчивают овал лица, задерживаются у губ. Изучают меня сосредоточенно и тщательно. На ощупь. И надо бы отойти, прекратить это… безобразие, но нет ни малейшего желания. Хочется просто опустить ресницы и подставлять лицо его ладоням, как цветок подставляет себя солнцу…

— Значит, это тебя я тогда видел. Как же я мог так ошибиться? Вы ведь абсолютно разные.

Из ступора меня вывел сдавленный, словно внезапно севший голос светлейшего. Я открыла глаза, которые до этого, оказывается, все-таки зажмурила. Облизнула пересохшие губы. Переспросила недоуменно:

— Видел? Где?

И запнулась, закашлялась — то ли от того, что горло перехватило спазмом, то ли от взгляда мужчины, жадно прикипевшего к моему рту.

Рэйнарду мой хриплый кашель явно не понравился. Он нахмурился, поднял руки, уже окутавшиеся туманным маревом, и быстро предупредил, заметив, что я дернулась в попытке избежать прикосновения: