Книга Очкарик, страница 113 – Катажина Бонда

— Кто стоял у руля во времена коммуны, а сейчас повысился? Политические взгляды значения не имеют. Это может быть даже польский националист. Такие люди быстро подстраиваются под конъюнктуру. И собственных взглядов не имеют. Для них важна только действующая на данный момент валюта.

— Что конкретно ты имеешь в виду, а то я уже запутался? — Доман потушил сигарету в цветочном горшке и сунул окурок в карман.

— Надо искать среди старшего поколения. Если, конечно, они захотят говорить. — Залусская обратилась к комендантше:

— Ты говорила, что на венчание невеста явилась замаскированной, а после поздравлений к ней подошла женщина, которая поцеловала ее в лоб, как бы выражая одобрение, благословение. Кто это был? Вы можете смеяться, но я верю в то, что мы являемся свидетелями некоего ритуала или, скорее, его фрагментов. Пока непонятных, но важных для общественности. Для их истории, наследия.

— Идиотизм. — Доман громко захлопнул балконную дверь. Окинул взглядом комнату, которая действительно выглядела как палата психа. — Фантазия тебя понесла, моя девочка. Если это все, что ты можешь предложить нам из области профайлинга, то собирай манатки. Я не стану задерживать тебя, если ты решишь завтра утром оставить этот проклятый городок. Возвращайся к гаданиям где-нибудь в другом месте, но не здесь.

— Спокойно. — Романовская остановила его жестом. — Я помню, как Петр говорил, что знает, как это все закончится.

Саша кивнула.

— И мне он говорил то же самое, — шепнула она Романовской. — Причем дважды.

Джа-Джа метнул на бывшую жену бешеный взгляд, словно ему причиняло боль каждое сказанное ею слово. Но комендантша продолжила:

— Я спросила: как? Ответил: «А как заканчивают плохие собаки, выращенные для боев?» — «Смертью», — рискнула предположить я. Он засмеялся и заявил, что это было бы слишком просто. Убивая пса, теряешь слугу. А найти нового, такого же злобного — это множество усилий, тренировок. Невыгодно. Поэтому надо привязать его к себе и попеременно то наказывать, то награждать. Со временем наказаний все больше, а наград все меньше. Под конец отсутствие наказаний становится наградой, и пес сам жаждет сдохнуть, но животные не совершают самоубийств, потому он так и живет, как животное, день за днем. Проблема появляется, когда пес нападает на хозяина, бунтует и убегает. «Что тогда?» — спросила я. «Тогда хозяин приходит в бешенство и начинает охоту. Преследует пса, пока не уничтожит. Если пес на самом деле был хорошо обучен, то перед смертью он как следует искусает мучителя. И будет счастлив, если они погибнут вместе, потому что псы склонны любить своих хозяев. Но опасен не тот пес, что лает, а тот, что рычит».

— И что нам это все дает? — Джа-Джа направился к двери. Повернулся, чтобы услышать ответ.

— То, что надо как можно быстрее допросить его соседей по столику для ВИП-персон в «Царском». — Романовская пожала плечами и улыбнулась Саше. — Это наш «совет справедливых».

Саша подбежала к Джа-Дже.

— А как там насчет того человека по компьютерам? Ты говорил, что у тебя кто-то есть.

Он кивнул и набрал номер сына.

— Блажей, дай координаты этого чародея. Да, эсэмэсни. Только предупреди, чтобы без последствий. Мы ему что-нибудь там предложим. Пусть передаст сестре.

Вскоре пришло сообщение.

— Это один хакер. Не знаю, сможет ли он помочь. Довольно странный тип.

— Те, кто связаны с ай-ти, живут в виртуальном мире.

Джа-Джа еще раз окинул взглядом комнату Саши.

— И не только они.

Вскоре Романовская и Залусская опять остались одни.

— Я боюсь за Петра, — шепнула Кристина. — Не то чтобы мне было жаль его, но я чувствую, что сказанное тобой не лишено смысла. В этом, черт побери, есть даже очень глубокий смысл, и парни знают об этом. — Она кивнула на дверь. — Потому и не хотят впутываться без особой надобности. Все, кто сидел тогда за этим столом в «Царском», — старые коммунисты, а теперешний староста повета был начальником отдела ГБ до конца его существования. Здесь с тех пор ничего не изменилось. Просто игра сейчас идет на деньги, которых тогда не было.

— Деньги — это власть.

— А власть — это еще больше денег. Замкнутый круг.

Они обе понимали, что ступают на зыбкую почву. Сейчас речь шла уже не о простом убийстве. Но они обе не хотели называть вещи своими именами.

— Поехали к нему сейчас, — предложила Саша. — К Бондаруку. Поговорим.

Кристина склонила голову.

— Не могу, — шепнула она. — Я должна его оберегать и не беспокоить. Пока нет оснований, мне нельзя таскать его по участкам.

— Кто выдал приказ?

— Моя власть.

— Власть — это деньги, — вздохнула Саша. — Кто?

— Я не могу тебе сказать.

Саша уперла руки в бока.

— Как это не можешь?

— Ты уедешь, а я останусь. Здесь живут мои сын, муж.

— Бывший муж.

— Венчание в церкви соединяет людей до гробовой доски, и, как бы я к этому ни относилась, для этих людей я навсегда останусь женой Джа-Джи.

Саша сдалась:

— Как знаешь.

— В принципе, я могу тихонько прощупать кого надо.

— Было бы неплохо.

— Но нужно основание. Предлог, почему я в этом копаюсь. Надо найти тело ксендза и того, второго — Ожеховского. Тогда они не смогут ничего отрицать.

— Вы можете вызвать георадар?

— Если появятся аргументы, — заверила комендантша. Саше показалось, что она слегка отвела взгляд. — Будут тела, будут и дела.

— Ты можешь мне помочь? — Саша опять прикрепила на шторах карту города. — Терпеть не могу географический профайлинг, но в данном случае другого выхода нет. Только вот я ни холеры не ориентируюсь в этих районах.

Романовская подошла к развернутому листу бумаги, утыканному флажками, словно к ежу.

— Может, сначала компьютер? Я отвезу тебя к нему, а когда вернешься, приеду и помогу тебе.

Саша согласилась. Она набрала номер, который дал ей Блажей. Едва успев представиться, человек на другом конце провода назвал ей адрес, после чего бросил трубку. Залусская продиктовала его комендантше.

— Это адрес военного кладбища в Вельске Подляском. — Романовская наморщила лоб. — Километров тридцать отсюда.

— Этот чародей из ай-ти сейчас там.

* * *

Жители маленьких городков боятся темноты. Они прячутся в своих домах, пытаясь отпугнуть чудовищ, включая цветной телевизор. Чудовища, как известно, дрожат при виде голубых экранов, которые можно увидеть в окне издалека. На поверхность выныривают только камикадзе, вынужденные рисковать жизнью из-за дел, не терпящих отлагательств, или смельчаки, желающие повстречаться с чудовищем. Есть еще третий вариант, маловероятный в Хайнувке. У кого-то может не быть телевизора. Саша оказалась, видимо, единственным человеком в городе, относящимся ко всем трем категориям.