Книга Порочные, страница 46 – Мира Вольная

Вот только не трогало нихрена, скорее наоборот.

— Зачем ты вытащил меня сюда?! — рвано дернулся оборотень в мою сторону. Голос звучал визгливо, почти так же визгливо, как у упыря, ведущего прогноз погоды на пятом, вызывал желание поморщиться и заткнуть уши руками. — Ленни…

— Явно не при смерти и явно поправится. Думаю, даже быстрее, чем ты досчитаешь до ста.

— Сучка Бартон сломала ей лапу.

— Твоей жене это пойдет только на пользу: посидит дома, подумает над тем, что сделала и как себя вела. И если еще раз назовешь Эмили сучкой, я сделаю так, что твой позвоночник высыпится тебе в трусы, — улыбнулся, скрещивая ноги, опираясь о стол.

— Что? Да как…

Нэд снова дернулся в мою сторону, но сообразительный Колин вовремя схватил его за плечо, нажал, заставляя опуститься на колени.

Ну просто очень интересно, оказывается, у Нэда есть яйца. Оказывается, он даже может показывать характер.

— Ты забыл с кем разговариваешь, волк? — протянул я, подпуская зверя и его силу ближе к коже, чувствуя, как четче стало зрение, как изменились краски и звуки вокруг. Даже дыхание двух волков звучало сейчас как навязчивое, слишком громкое тиканье старых часов. Неровное, дерганное тиканье, как будто у них заело механизм от того, что им долго не пользовались.

Тук-тук-тук, тук, тук-тук, тук, тук.

Нэд поморщился, скривился так, будто в нос ему сыпанули перца, на лбу выступила испарина. Он почти лег тщедушной грудью на пол, изогнулся и скорчился, вытягивая шею, отвернув голову вбок.

Изломанная, странная фигура. И глухое, едва слышное рычание, так и не сорвавшееся с губ, но застрявшее в глотке.

— Твоя жена, Нэд, сраная лгунья и чертова инфантильная стерва, — улыбнулся я. — Вот только тупая. Или невнимательная. Мы поставили камеры три с половиной года назад, а она все еще не в курсе. Хочешь посмотреть занимательное видео с ней и Эмили?

— Какого…

— Да простого, Нэд, — прорычал над головой оборотня Колин. — Это Ленни набросилась на Эмили, это Ленни выслеживала ее в лесу, это Ленни… Как ты там назвал Эм? Злобной и мелочной? Так вот, злобная и мелочная твоя жена.

— Марк, — Нэд замер на полу все в той же странно изогнутой позе, побледнел еще больше, глаза округлились, налились кровью. — Я…

— Как только она сможет встать на ноги, как только сломанная рука заживет, Ленни отправится в город. Я полностью лишаю ее поддержки стаи и денег. Если решишь отправиться с ней, держать не стану, но денег тоже лишу.

— Но я…

— Она — твоя сука, Дерфорд! — прорычал я, наклоняясь над мужиком. — И это ты за ней не уследил! Останешься в стае, сохранишь и то, и другое, — говорить о том, что в этом случае он потеряет уважение, не стал. Придет в себя, сам додумается.

— На сколько ей придется уйти? — спросил волк глухо и тихо.

— Как решит стая, — пожал плечами, выпрямляясь. — Сегодня с утра в большом доме состоится совет. Они будут решать, на сколько Ленни уйдет и когда вернется.

Дерфорд на ковре съежился и скривился еще больше, будто получил от меня ногой по морде. Лицо Колина почти ничего не выражало, он отпустил плечо оборотня, скрестил руки на груди и отошел на шаг, словно боялся вляпаться.

— Ты понял меня, Нэд?

— Да, альфа, — все так же тихо и натужно ответил Дерфорд. — И я… Я прошу у тебя прощения за Ленни и за то, что она сегодня сделала. Я…

— Ты должен извиняться не передо мной.

— Да, альфа, — совсем тихо и жалко.

— Свободен.

Нэд еще какое-то время так и оставался сидеть на полу. Он перестал выгибаться и трястись, но фигура осталась сгорбленной, руки были сжаты в кулаки.

— Колин, — обратился я к стражу, больше не обращая внимания на волка у ног, — предупреди стайных и подготовь все в большом доме. Сегодня к девяти утра все должно быть готово. Убедись в том, что клоны Ленни тоже там будут.

Нэд наконец-то встал на ноги и поплелся к двери. Сначала медленно, а потом все увереннее и быстрее. Хочется верить, что он примет правильное решение.

— Да, альфа, — кивнул страж. — Бартон вернулась в стаю.

— Давно?

— Минут тридцать назад. Я почуял след, когда мы подходили к дому. Двигалась к поселению. Мне привести ее?

— Нет, — покачал головой, тоже направляясь к выходу, подхватив на ходу вещи Эм. — Не стоит.

Колин что-то бросил в ответ, но я лишь махнул рукой, желая побыстрее убраться отсюда. Надо было еще заглянуть к Фрэн, выяснить, на сколько все-таки затянется выздоровление Ленни.

Запах Эмили я уловил, стоило войти в лес, слабый, но все же он чувствовался. Бартон действительно была здесь, ходила вокруг дома, судя по всему. Наверное, искала одежду и рюкзак.

Ходила достаточно тихо, чтобы я ничего не заметил и не услышал.

Я шел по этому запаху, сам не понимая, что делаю. Будто привязанный, будто на поводке, и никак не мог остановиться, сбросить это марево.

Эмили шла странно: обходила, словно нарочно, тропинки, долго шла вдоль кромки, вышла только возле больницы. Остановилась напротив.

Я замер возле окна операционной, сам себя уговаривая войти внутрь, поговорить с Франческой. И уговорил почти успешно.

Вот только стоило потянуть за ручку дверь, как осознание того, что Эмили где-то здесь, заслонило собой все остальное.

Дыши, Джефферсон. Найди сначала Франческу, поговори…

Да на хер!

Меня будто прострелило, будто что-то щелкнуло, и расстояние до двери кабинета, в котором Эмили оборудовала себе лабораторию, я преодолел почти бегом. Рванул на себя дверь.

— Альфа? — испуганно подскочила Фрэн.

Эмили не сказала ни слова, стояла ко мне спиной у стола и что-то укладывала в сумку.

Я оглядел помещение.

Бартон собирала вещи, шут-Колдер оказался прав. На столах практически ничего не осталось: исчезли бумажки, пробирки, стремные пластиковые штуковины с кровью Артура, ванночки, ничего не шумело и не гудело, не светился экраном ноутбук.

— Выйди, — бросил я замершей на месте Франческе.

Эмили повернулась, застегивая молнию на сером квадратном кофре, лицо не выражало абсолютно ничего.

— Я хотела поговор… — начала снова Франческа.

— Вон, Фрэн, — прорычал, с трудом сдерживаясь. Обошел вжавшую голову в плечи волчицу, остановился в шаге от Бартон.

— Ну и на хрена… — начала было Эмили, но я не дал ей договорить.

— Потом выскажешь все, что обо мне думаешь, — за спиной закрылась дверь. — Обзовешь мудаком, придурком и ублюдком, можешь по морде съездить, заслужил.

Я дернул Эм на себя, с каким-то странным удовольствием отмечая, как заблестели от злости зеленые глаза, и накрыл губы своими.