Онлайн книга «Степанида и 7 женихов»
|
— Хозяюшка, ты чаво? — обеспокоенно спросила Лукерья, — наче утекала от кого? — Н-не знаю… ветер… полотенце стырил! — Чавось? — Ветер говорю, напал! Озабоченный! Ноги… лапал и полотенце украл! — прокричала Степанида. Грудь вздымается, щеки красные. — Да ну? — Конопатка! — Степанида задрала голову вверх, словно загадочный Конопатка обитал где-о там, — скажи мне, был кто-то живой во дворе? Если да — стукни один раз, если нет — два! Раздалось два стука в дверь. — Ладно! Фиг с вами! Но полотенце украли! — и рассерженная Степанида гордо удалилась в опочивальню. — Хозяюшка, а хочешь Крапивка с волосами подсобит? — подлизывалась Лукерья, когда Степанида, едва не плача, пыталась разгрести копну на голове. — А хочу! — смилостивилась хозяйка, — а то у меня даже расчески нет, не знаю, как завтра на улицу выходить! «Век живи — век учись» Волос коснулись нежно, словно котик хвостиком. Легкий массаж головы, осторожное дуновение воздуха. Степанидка откинулась на спинку стула и глаза закрыла. — Лукерья, — позвала она, — расскажи мне, как именно Слагалицы людей сводили? Я вот пока не очень понимаю, в чем долг? Как выполнять его? Знакомить их надо? Или что? — Что ты! Спознаются они сами! Тебе надобно управить, шоб спознались, да тернии с их пути прибрать! — Хорошо, но как? Принцип расскажи! — Ох… тутачки я не ведаю в мелочах… — А как же мне тогда? Кто научит? Может инструкции есть? Книга магическая? Хоть что-то? — Та в кровушке твои умения! — настаивала Лукерья, — как почнешь — сразу смекитишь. — Да как начну? Издеваешься ты! С че-го? — начала выходить из себя женщина. Массаж головы возобновился. Успокаивала Крапивка. — Ну… хто как… Бабка твоя, покойница — вышивала доли. А мамка ее — плела! А мамка мамки — вязала! — Да что ж такое-то! — Степанида глаза открыла, а потом вспомнила, что собеседницу все равно не видит и опять закрыла, — вот как они это делали? Ты видела? — Видaла! А как же! — Вот расскажи. Подробно. Как бабушка, эти самые судьбы, вышивала? — Ну… садилася, нитки брала, канву, иглу… Ну и давай узоры выделывать… — Ни черта не понятно… — Да шо тутачки кумекать! Очи прикрыла — само придёть! — То есть, бабушка просто вышивала с закрытыми глазами и судьбы сами складывались? Так? — Так! — Бред! Хотя, ладно. Допустим. Бабушка вышивала, прабабушка плела. Что плела? — Корзинки, ясно дело! — Корзинки? — Степка едва не подскочила. «Час от часу не легче! Судьбы-корзинки!» — Ну да, а ее мамка — носки вязала, да чулочки… — как-то уже нерешительно добавила Лукерья. — Короче рукоделием занимались? А судьбы раз-два и сплетались сами по себе? — Степанида понимала, что ничего не понимает. — Какой раз-два! Бывало по месяцу доли плели-плели, а те — ни в какую! — А почему? — Да всякие основания. Скажем, он родился, а судьбинушка его покамест — нет. — А так бывает? — А че ж не бывать? Не встречала нешто таких супружников? Он седой, а она молодка! Живуть — душа в душу! — в голосе Лукерьи появились романтические нотки. — Встречала. И даже наоборот. Она седая и толстая, а он — красавчик и альфонс! — фыркнула Степка. — Не, то не судьбинушка, то так! Баловство! — тоже фыркнула Лукерья. — А бывало ли такое, чтоб совсем не получилось свести доли? — продолжала допытываться Степанида. — Как не бывать… Бывало… — вздохнула охоронница. — Часто? — Не, у Евдотьи Ильиничны всего два разочка случилось. Вишь, те две пелеринки на подушках? Они самые… Степанида удивленно воззрилась на накидки. Обычные такие, цветочки, веточки. — Это судьбы? — воскликнула она, — никогда бы не подумала! — Они, — опять вздохнула Лукерья, — убивалась Евдотья, расстраивалась, много разочков пробовала закончить — не сдюжила, не поспела. — Почему? Что мешало? — Она баяла, мол черно все… До половины дошла — дале связь счезaла… — Хм… Ладно. А где остальные? Те, которые удались? — Хто? — Ну эти, вышивки остальные, корзинки, носочки? Продавали их Слагалицы? Тут Лукерья захохотала. Задорно так, громогласно. — Ты чего? — опешила женщина, — что я такого сказала? — Да ты что… Как судьбинушку чужую продавать можно? Счезaли они! — Как? Вышивки и корзинки исчезали? Куда? — Не знамо куда! Как сплеталась судьбинушка — бац! И счезaли! — Забавно… — протянула женщина. А потом опять спросила, — а что делать мне? — Ты об чем? — Я не умею шить, вязать… Ни крючком, ни крестиком. Никак! Не стоят руки! — Как так? Нисколечко? — удивилась Лукерья, — баба ты, или хде? — Я не баба, а женщина! — обиделась Степка, — ну вот не умею! Не мое это! Готовить — тоже не люблю. Ни борщей, не пирогов! — А мож пошить смогёшь? Сорочку? Передничек? — Неа, ты что! Я и иголки-то в руках не держала! — А малевать могёшь? — Нет! — А песнИ писать? — А что и так можно? В детстве писала глупые стишки… — Глупые не нать! А вот песнь доли подошла бы… — Нет, не умею… — Беда, а не Слагалица! — вновь вздохнула Лукерья. — Ну извините! — вспыхнула Степанида, — я на эту роль не просилась! И тут же почувствовала ласковое поглаживание. Крапивка утешить пыталась. — Знамо надо обучиться! — вынесла вердикт Лукерья, — хоть какому рукоделью! — Какому? — тоже вздохнула Степанида. — Покумекай сама… Можно по соседкам походить, они знамо умеют! — Ладно, Лукерья, я подумаю. Утро вечера мудренее! Пойду пожалуй спать! Устала, сил нет! Спасибо, Крапивка! — облачилась женщина в бабкину теплую сорочку, постирала в тазу бельишко, чтоб завтра надеть и подошла к зеркалу. Нет, не ахнула. Обомлела. Волосы, красивыми локонами, спускались уже до самых плеч. Степанида потянула за один, он пружинкой вокруг пальца обвился и подпрыгнул. — Ничего себе! Подружки подумают завивку сделала! Но это не все изменения. Брови у Степаниды вроде как шире стали, она задумчиво пальцем по ним провела, пошевелила. И черные такие! Как смоль! А раньше Степке приходилось их в салоне подкрашивать. А ресницы! Степка не выдержала и щипнула себя, вдруг сон? Не ресницы — метлы! |