Онлайн книга «Степанида и 7 женихов»
|
— О-о-о, давай теперича зарюмсай! — Так и есть, барышня! Поклон низкий, Слагалица Вы, наша! А Крапивка по голове сквознячком погладила. — Спасибо, вам большое, ох, пробрало меня. Аж водочки бахнуть захотелось. Да с сальцем на черном хлебушке, а лучше с хреном… — Степанида потерла лицо, эмоции прогоняя. Тут же на столе появился граненный запотевший стакан, наполненный до краев, а рядом блюдечко с тремя бутербродиками на бородинском. Один с сальцем, перекрученным с чесночком, второй с килечкой и зеленым лучком, а третий с колечком мясного рулета, да с розовым хреном на верхушечке. Степанида хотела было заметить, что ей всего этого нельзя, но не удержалась. Такое событие надо отметить! — Ну, с почином, товарищи! — зажмурилась и сделала глоток, — у-у-х! Хороша! Пробрало! — поморщилась, кулачки сжала, выдохнула и первым бутербродиком закусила. — Чаво цедишь, аки квас? Опрокинь до дна, и марш в опочивальню! — Прав ты, Егорыч, Лукерья вздорная баба! — вздохнула Степанида, но послушалась. Употребила остатки горилки, закусь за щеки запихнула и побрела в опочивальню. — Е-егорыч, отменяется банька, что-то я совсем без сил, типа вагон навоза выгрузила… — залезла под одеяло, как была во влажной одежде, — и ожог болит… — с этими словами и заснула. Приснился Степаниде абсолютно некстати эротический сон… Идет она по пустому коридору, одетая в один лишь белый халат, даже без белья. Торопится, каблучками цокает. В груди горит огонь нетерпения. Но ее ли этот огонь? И вот перед глазами дверь с надписью «Главврач». Она распахивает ее, боясь, что если замешкается, вся смелось испарится. На скрип двери оборачивается, спиной к ней сидящий мужчина в таком же белом халате. — Л-лариса? — спрашивает удивленно, снимая очки, — Вы что-то хотели? — а сам смотрит на нее жадно, слепой бы не заметил обожания во взгляде. Вот и она, кажется рассмотрела, наконец, и осмелела. — Я хотела, да, Георгий Павлович, — проговорила скороговоркой на выдохе и одну пуговичку на халате расстегнула. — Ч-чего? — Георгий Павлович проследил за движением пальцев женщины и сглотнул. — Вас… — женщина повернулась к нему спиной, заперла дверь на три оборота и все так же не оборачиваясь, принялась расстегивать остальные пуговицы. «Будь, что будет! Но сегодня, или никогда!» Белый халат упал к ногам и взору обалдевшего главврача открылся шикарный вид. Он успевает заметить округлой формы попку, узкую талию и родинку над левой лопаткой. Не отдавая себе отчета в том, что делает, он оказывается возле нее в каких-то два прыжка и прижимается всем телом. — Лара, Ларочка, — шепчет на ухо. Женщина разворачивается к нему, обхватывает руками шею, абсолютно счастливо смеется и прижимается к груди, — ты пришла… — Пришла. Хочешь меня? Не прогонишь? — поднимает на него взгляд. Мужские, сильные руки, которыми он вытаскивал с того света людей, хватают ее за бедра и приподнимая, прижимают к себе. — Чувствуешь, как сильно хочу? — хрипло шепчет и присасывается к губам в голодном поцелуе. В этот поцелуй вложил все: тоску по ней за все годы, нескончаемые мечты, холодные ночи, ничем не заполненную пустоту в душе, надежду на взаимность и страсть, такую жгучую, что сам испугался ее силы. Женщина ответила стоном полнейшей покорности и забросила одну ногу ему на талию. Мужские пальцы тут же накрыли открывшийся кусочек нежной плоти. Она позволила себе несколько минут насладиться откровенными ласками, но боясь, что он струсит в последний момент, поторопилась завершить начатое. — На тебе слишком много одежды, ты не считаешь? — спросила, вырываясь из плена и дернув его халат. Отлетевшие пуговицы упали и рассыпались по полу. Под халатом Георгий был одет в белую футболку и голубые докторские брюки. Глядя на Ларису безумным взглядом, сорвал с себя футболку и подхватив на руки, отнес к дивану за ширмой. С этим диваном у Ларисы были связаны все ее эротические фантазии. Именно здесь она мечтала заняться с ним любовью. Сколько раз проходила мимо кабинета ночью и останавливалась, представляя, как сделает то, что сделала пять минут назад. Успела обозвать себя трижды дурой, что не нашла в себе храбрости раньше, но в этом момент мужчина снял брюки вместе с бельем. Так же ловко, как и оперировал. Женщина засмотрелась на объект своих телесных грез и потянулась к нему, уже готовая покориться до конца. — Подожди, дай разглядеть тебя, потрогать, — мужчина ласково отвел ее руку, чтоб погладить женскую грудь, спуститься на подрагивающий живот. — Н-нет, хочу сейчас, — почти выкрикнула, выгнулась дугой, раскинулась, приглашая сделать это сию секунду, — прямо сейчас, сейчас, сейчас! Мужчина выдохнул сквозь зубы весь воздух и опустился на нее в старом, как мир, движении. Лариса закричала… «Каков работник, такова ему и плата» Степанида закричала и рухнула с кровати. Ушиблась головой о табурет. Загорелась лампочка и озабоченная Лукерья запричитала: — Ты чаво шлепнулась, ушиблась небось? — Бл-и-и-и-н! — простонала Степка, — даже во сне поглядеть не дали, гады! — сама не зная, кого гадами обозвала. Потерла ушибленную голову, села. Ощутила ломоту в теле от неудовлетворенности и боль над левой грудью. Обожженное место болело так, что в пору завыть. — Что-то мне хреновенько, — добавила, — самогонку ключница гнала? — Чаво? — Не чаво! — Степка медленно встала, покачиваясь добрела до кухни, выпила две кружки воды, — пойду-ка я побегаю… приснилось такое… — Так, ночь на дворе! Спи себе! — Сон алкоголика краток и тревожен… — Чаво? — Таво! Хреново мне! Головой бахнулась, во рту какашка, — скривилась, — титька огнем жжет и мужика хочу-у-у-у-у! — последнее с подвыванием. — Эк-ка развезло… Откат попер, не иначе! — Какой откат? — Степка склонилась над умывальником и принялась брызгать воду на горящее лицо, — в холодный душ бы! — Плохо дело, плохо. — Да что ты опять каркаешь? Что в этот раз плохо? — выкрикнула женщина, — может хватит плохому случаться? — А я тутачки не причем! Откат от первой сводни не от меня, стало быть, зависит! — Что за откат? Бодун, да? Ох, нельзя мне пить, нельзя! Дура, наливочки, потом водочки, чем думала? — Степка села на табуретку, — и в туалет хочу… бедная я, несчастная… — Эт еще ничаво, а как откатом накроет, чаво делать буш? — Дай рассолу? — Степка сжала пульсирующие виски, борясь с тошнотой, желанием посетить удобства и ломотой в теле. Еще и ожог этот, с каждой минутой болел все сильнее. Лукерью долго упрашивать не пришлось, она явила посреди стола целую банку рассола из-под огурчиков. |