Книга Степанида и 7 женихов, страница 81 – Наташа Шкот

Через час принесли цветы. Степка вышла на стук в дверь и обнаружила на пороге большой букет желтых нарциссов, ее любимых.

— Осенью нарциссы? Откуда? — поразилась она, поднимая тяжелый букет. При нем была карточка с подписью: «Слабая попытка сравнить твою красоту с цветами. Но куда им… Никита». «О Боже, да он романтик! Никогда бы не подумала…»- подумала со счастливой улыбкой на губах.

Часам к пяти вечера, начала мандражировать. Волновалась так, впору сто грамм опрокинуть, но сдержалась. «Вот выпровожу гостей — точно бахну!» Как-то даже боязно ей стало, одна с шестью мужиками в доме, два из которых звери. «Ох, подерутся, как пить дать…» Переживаниями довела себя так, что руки дрожать стали, косметику нанести не могла.

— Ай, ну ее! Я им и нечёсаная, да в лохмотьях понравилась, чего переживать о внешности? — но тем нее, надела новое белье и платье.

Черное, бархатное, ниже колена. Юбка карандаш, верх закрытый, а спина оголена. На ноги обула лодочки на каблуке, благо все женихи высокие. Крапивка помогла уложить стрижку. Красивая и взволнованная спустилась вниз встречать гостей.

«Званному гостю большая честь»

Первым, как и обещал, явился Никита. Нарядный, в черном костюме, белой рубашке, правда без галстука. Сердце привычно пропустило удар, а потом бешено заколотилось. Но стоило Никите ступить на порог, как оно сразу угомонилось.

— С днем рождения! — пробаритонил мэр, коснувшись губами щеки Степаниды.

— Спасибо, Никита, проходи!

— Красивое платье! Тебе идет, — мэр повесил черное кашемировое пальто на вешалку, полоснув по хозяйке восхищенным взглядом. Янтарные глаза полыхнули огнем, но лишь на мгновение, — покрутись, пожалуйста!

Именинница отступила на шаг и покрутилась. Никита присвистнул.

— Ничего себе. Боюсь, сегодня мне придется попотеть, чтоб удержать всех в узде, — он улыбнулся уголками губ.

— Спасибо! — ответила Слагалица, зардевшись от комплимента, — ты так и не рассказал, как это делаешь?

— Завтра, — пообещал он, — поставь меня первым в список, все расскажу. Как раз выходной.

— Договорились! Ну, проходи? — волнуясь, пятый раз за минуту, оправила платье.

— Подожди, я с подарком! — и протянул ей большой сверток, который она поначалу не заметила.

— Спасибо, а что это? Картина? — сверток был большой, Степка с трудом удержала его в руках.

— Картина. Так, отдай назад, она тяжелая! Пошли, я отнесу сам.

В гостиной Никита облокотил картину о диван, а хозяйка принялась ее трепетно распечатывать. На холсте была изображена сама именинница. На белом фоне коричнево-огненными разводами красовалось ее лицо.

— Неужели это я? — покачала недоверчиво головой, — не может быть, я ведь даже на фото выхожу плохо… Это, ты рисовал?

— А кто же еще? — ответил на оба вопроса одновременно.

— Я не знала, что ты рисуешь! Причем так… талантливо!

— Я не рисую, так, балуюсь иногда. Это первая картина, которая мне понравилась настолько, чтоб ее подарить.

— У тебя определенно талант… — повторила восторженно, не в силах оторваться от своего лица. Оно манило, несло в себе загадку и дарило обещание… «Неужели я так выгляжу со стороны?»

— Это ты меня вдохновила, — что-то в его голосе заставило сердце пуститься в пляс, но лишь на мгновение, мэр вновь взял под железный контроль эмоции, откашлявшись.

— Вот только, я грустная здесь, — заговорила, чтоб сгладить неловкую паузу, проведя пальцем по портрету.

— Я запомнил тебя такой с первой встречи. Ты сидела в приемной, а когда я вошел, подняла на меня свои невероятные глаза. И убила наповал. Еле устоял, — последнее произнес хрипло и со смешком. Степанида оторвалась от картины и поглядела на него. И сама едва устояла. Взгляд медовых очей пробрал до костей, расплавив кожу и закипятив кровь. Она поднялась на ноги, отступила на шаг и рухнула на диван. Но снова с чувствами произошел кульбит, как накатило, так и отступило. Секундное вожделение ушло, оставив после себя испарину на лбу.

— Прости. Ты такая красивая, с трудом сдерживаюсь, — Никита присел перед ней на корточки и поцеловал руку, — все, держу себя в руках, честное слов.

— К-как ты это делаешь? — спросила не то про самообладание, не то про эмоциональные волны он него исходящие.

— Долго рассказывать. Скажу лишь, что твоя реакция на нас, а наша на тебя, базируется на запахах. А я могу их контролировать. Всего лишь…

— Угу, «всего лишь…»

— Подробнее расскажу завтра, — напомнил и потянул за руку, поднимая на ноги, — так что, где будем вешать картину?

— Давай на этой стене, буду пить кофе у камина и любоваться. Что скажешь?

— Согласен, здесь ей и место. Гвозди и молоток есть?

— Не нужно, Егорыч повесит. Правда, Егорыч?

— Будеть исполнено, барышня! — тут же ответил охоронник.

— Егорыч, это кто? Охранник дома?

— Да, ты о них знаешь?

— Бабушка рассказывала, знаю немного, — пожал плечами.

— Кстати, она когда будет?

— Они с отцом придут вовремя. И не волнуйся, он будет вести себя спокойно!

— Что, мишку дома оставит? — засмеялась женщина.

— Типа того, — из-за бороды улыбка мэра казалась скупой.

— Кстати, Никита, спасибо за букет. Откуда нарциссы? И как ты догадался, что они мои любимые?

— Я не знал, что любимые. Просто они и мои любимые. А где достал, расскажу завтра!

— Ох уж это завтра! — хозяйка закатила глаза.

«Добрый гость хозяину приятен»

Следующим прибыл водяник. Степка открыла дверь, чтоб тут же оказаться в его объятиях. Митя, как всегда стремительно-осторожно, притянул к себе и поцеловал в губы. Поцелуй был беглым, но собственническим. Ноги девичьи подогнулись, но мужчина удержал ее, обняв за талию.

— Соскучился… — прошептал прямо в ее рот, — чуть с ума не сошел, пока дождался! — и еще несколько раз поцеловал в губы.

— Привет… — прошептала в ответ, млея от его рук и губ, позволив себе на мгновение забыться. Митина рука погладила обнаженную спину и Степанида едва в голос не застонала.

— Ничего себе платье! Ты хочешь, чтоб мужики разума лишились? — Митя нахмурился.

— Да вроде скромное? Нет? — ответила, отстраняясь.

— Скромное? — Митя изогнул одну бровь, — а под ним, хм, бюстгальтер имеется?

— Имеется! Митя, ты ли это? — Степка тоже изогнула одну бровь.

— Соскучился очень! И да, я тоже ревнив. Как оказалось, — последнее буркнул недовольным тоном, — прости, Рыженькая! С днем рождения! — и вынул из-за спины руку с букетом кувшинок на длинных стеблях.