Книга Палитра его пороков, страница 7 – Анна Веммер

Он словно читает мои мысли.

— Если ты сейчас снова собираешься завести шарманку о том, что не будешь делать заказ, завтра можешь не выходить на работу.

Молчу. В открытом противостоянии мне не победить. Остается только сделать вид, что мне плевать на него. Плевать на его заказы. Это просто работа, и ничего больше. Кто-то снимает порно. Кто-то снимается в порно. Кто-то — модель откровенных фотосессий. А я просто рисую.

Отдаю ему работу и начинаю складывать краски, кисти и бумагу в папки и коробки.

Медленно бросая на меня насмешливые взгляды, Сергей развязывает белую тесемку, разворачивает рисунок и внимательно смотрит.

Я объективна к себе. У меня нет особого таланта или какого-то божественного дара. Я не создаю шедевры. Я просто неплохо технично рисую. В художке я мгновенно схватывала все, что мне преподавали, создавала практически идеальные реплики. Но никаких озарений, вдохновений или жутко оригинальных идей мне в голову не приходило. Больше всего я любила рисовать с натуры: пейзажи, людей, животных. Лишь изредка, вдохновленная книгой или сериалом, бралась за фантастические миры из красок.

Поэтому рисунок для Сергея я тоже написала технично. Издалека в обнаженной девушке, сидящей так, что колени и руки скрывают всю наготу, сложно заподозрить меня. Слишком уж непривычным для любого моего знакомого покажется образ с растрепанными волосами. Наверное, рисунок даже стильный. И, пожалуй, в определенном интерьере он бы смотрелся неплохо.

Но мне плевать. Пусть, если хочет, и впрямь вешает голую меня на стену, только уйдет уже и снова исчезнет из моей жизни.

— Неплохо. Сначала хотел отругать за то, что юлишь, но, пожалуй, граница между пошлостью и эротизмом мне нравится.

Он достает из внутреннего кармана пиджака бумажник.

— Не нужно, — глухо отвечаю я. — Вы уже заплатили. Рисунок углем больше не стоит.

— Я сам назначаю цену, — усмехается он.

Кладет в мою папку еще две пятитысячные и снова сворачивает рисунок. Я почти заканчиваю сборы, остается только унести все в кабинет, запереть дверь и бежать к метро. Или вызвать такси? Уж очень хочется оказаться побыстрее дома. А еще зайти в супермаркет, купить Эльке ее любимый киндер, а себе — бутылку игристого. Не смогу сегодня работать.

— Стой, — вдруг говорит Сергей, когда я уже собираюсь было сложить стул и стол. — Я еще не закончил.

Я замираю над столом. Ощущение грядущий неприятностей скручивает внутренности в тугой узел. Ничего не могу с собой поделать. Знаю, что ему это нравится, но не могу успокоиться.

— Что вам еще от меня нужно?

— Рисунок, разумеется.

— Вы ремонт делаете или галерею открываете?

— Это мое дело. Дом большой.

— И вы его весь хотите голыми бабами увешать?

— Почему во множественном числе? Меня интересуешь ты в качестве натуры. Одна-единственная героиня моей галереи.

— Звучит пошло.

— Да плевать. Это был пробный заказ. Сейчас ТЗ усложню. Отбрось куда-нибудь свою скромность и нарисуй что-нибудь… поэротичнее.

— Слушайте! — взрываюсь я. — Хватит! Я не хочу рисовать вам порнуху, ясно? У меня есть ребенок, она не должна этого видеть.

— Милая моя, — его взгляд становится жестче, и без того жуткие глаза окончательно приводят меня в ужас, — меньше всего меня интересует, как ты строишь воспитание своего ребенка. Я делаю заказ, получаю работу и хорошо за нее плачу. А еще в твоем возрасте пора знать, чем эротика отличается от порнографии.

Он вдруг делает шаг ко мне, я невольно отшатываюсь и чуть не сношу столик.

— Но если хочешь, я тебе объясню.

Прежде, чем у меня вырывается "нет!", Сергей разворачивает меня к себе спиной и прижимает к груди. Его горячее дыхание обжигает ухо и шею, я пытаюсь вырваться, но даже на миллиметр не могу сдвинуть стальные напрягшиеся мышцы.

Он хочет, чтобы я слушала, что он говорит.

— Я хочу динамики, понимаешь? Чтобы ты не позировала для рисунка, а поймала мгновение. Хочу смотреть на лист и представлять, что было до этого мгновения. И что будет после. Нарисуй…

Сергей, продолжая крепко меня сжимать, берет мою руку в свою и медленно ведет от плеча к груди, а затем легко сжимает. Вторая рука ведомая им скользит по животу и останавливается на пуговках шорт.

— Нарисуй, как ты себя ласкаешь. Сохрани свое чувство меры, — его голос мне вдруг не к месту напоминает чеширского кота, упивающегося своей уникальностью, — но расскажи мне историю.

Он нажимает на мою руку, лежащую между ног, и я вздрагиваю от странного ощущения, пронзающего тело.

— Здесь же парк!

— Вокруг никого. А я хочу настроить тебя на нужную мне атмосферу.

— Пустите меня! — в голосе уже никакого возмущения, только мольба и отчаяние. — Я нарисую вам, нарисую все, что скажете!

— Конечно, нарисуешь, — его бархатистый голос, — и я помогу тебе поймать нужный образ.

Сейчас он скорее помогает мне заработать сердечный приступ, потому что в кровью уже разносится по телу коктейль из адреналина, злости, беспомощности и проклятого, зарождающегося внизу живота, тягучего удовольствия.

Ненормальная! Психопатка!

Надо к психиатру. Срочно. Только где ж денег на него найти?

Горячая ладонь на контрасте с вечерней прохладой буквально обжигает. Я закрываю глаза, отключаюсь и не думаю ни о чем, кроме того, что нужно немного потерпеть, и он уйдет. Отпустит, если я не буду отвечать.

Но проще сказать, чем сделать. Под медленными, немного грубыми движениями моих же собственных пальцев, находящихся во власти Сергея, я чувствую, как каждую клеточку тела охватывает жар. Сладкие спазмы внизу живота отключают мне мозг, эти ощущения сильнее, чем разум, сильнее, чем страх.

Я даже не думала, что можно так откровенно касаться просто через одежду. И что я способна на такую реакцию, да еще и в руках… у него.

Ноги подкашиваются от внезапной волны дрожи и спазма там, где наши руки сплелись в единое целое. Я бы, наверное, не удержалась, если бы не стальная хватка Сергея. Кажется, сердце и дыхание никогда уже не придут в норму, а меня не выпустят на свободу, но, наконец, его руки разжимаются. И я делаю неуверенный шаг в сторону.

— Заберу заказ в воскр…

Мир вокруг начинает вращаться, я пытаюсь опереться на столик рукой, но промахиваюсь и внутренне сжимаюсь в ожидании встречи с асфальтом. Но руки мужчины снова подхватывают меня.

— Что за… ты что, больна?

В голове шумит, а к горлу подкатывает тошнота. Черт, я же не ела почти сутки, просто не могла перед встречей с ним, а сейчас голод догнал и накрыл.

— Все нормально, — нахожу в себе силы ответить.