Книга Когда я падаю во сне, страница 33 – Карен Уайт

Я тупо смотрела на нее, пытаясь сообразить, почему раньше всего этого не знала. Потому что не спрашивала.

– Просто не верится: твой дядя Эллис был женат на моей матери.

Мейбри кивнула, отбросив со лба малыша светлую прядь.

– Странно, правда? Мама всегда хотела назвать сына в честь дяди Эллиса. У нее было много выкидышей. Наконец родился мальчик, она нарекла его Эллисом, но бедняжка прожил всего неделю. Так что Беннетту дали имя в честь дедушки. Мама пришла в восторг, узнав, что нам с Джонатаном нравится это имя. А уж я-то в какой пришла восторг, когда стало ясно, что будет мальчик. Если бы родилась девочка, пришлось бы назвать ее в честь маминой любимой тетушки.

– И как ее звали?

– Юфимия.

– Она серьезно хотела, чтобы ты назвала девочку Юфимией?

– Увы, да. Ты же знаешь, если маме что-то взбредет в голову, ее не переубедить. Кстати, можешь окрестить этим именем какую-нибудь героиню своего романа.

Я отвела взгляд:

– Ну, это вряд ли. Написать роман – всего лишь очередная глупая детская мечта.

– Не говори так. Ты настоящий талант. Неужели у тебя под матрасом не лежит пара-тройка рукописей? Достань любую, и вдохновение придет. Мне кажется, легче продолжить начатое, чем писать с нуля. Можешь отправить мне пару глав почитать. Электронная почта творит чудеса. В свое время я с удовольствием читала твои произведения.

В носу защипало. Я сморгнула непрошеные слезы.

– Видишь ли, в детстве я питала ложную иллюзию, что у меня есть дар художественного слова, а еще актерский талант и голос. Думаю, я оказала миру большую услугу, бросив это дело.

Эллис прислонился к ноге Мейбри и снова сунул палец в рот.

– По поводу актерской игры и пения еще могу согласиться, но про писательский дар – не согласна. Ты действительно хорошо писала.

– Спасибо на добром слове.

– Я правду говорю. И всегда говорила. Только ты не слушала.

Я хотела возразить, однако с Мейбри трудно спорить. Она не злая, просто беспощадно беспристрастная. Моя лучшая подруга всегда говорила правду, даже если я не хотела слушать. Все, что мне требовалось, чтобы избавиться от сомнений в своих способностях, – пойти к Сисси. Та всегда со мной соглашалась, а Беннетт и Мейбри поддерживали во всех начинаниях, даже если это была абсолютно провальная затея. В результате я совершила много поступков, о которых потом жалела. Например, на конкурсе талантов я пела «Аве Марию» и одновременно танцевала степ. Мне аплодировали стоя, и Сисси – в первом ряду. Только намного позже, уехав из Джорджтауна, я внезапно поняла: в тот вечер публика решила, что весь мой номер – хорошо поставленная шутка.

Мейбри улыбнулась, не иначе тоже вспомнила о том злополучном конкурсе талантов.

– Я все ждала, когда ты закончишь повесть, где парень и девушка знакомятся на похоронах и влюбляются, а потом выясняется, что парень убил того чувака, которого хоронили, а девушка – наемная убийца, которую наняли, чтобы его грохнуть. Мне не терпится узнать, чем же все закончилось.

– Правда? Это не та повесть, где я использовала выражение «пурпурный любовный стержень», описывая мужской орган?

Мейбри расхохоталась, немало удивив этим Эллиса (тот тем не менее так и не выпустил пальца изо рта).

– Мне было всего четырнадцать лет. Что я об этом знала?

Она приняла серьезный вид:

– Я убеждена, ты хороший писатель и с возрастом твой словарный запас значительно улучшился. Надеюсь, ты не навсегда отказалась от творчества.

– Я пишу рекламные тексты. Тоже творчество.

– Нет, все-таки не то. – Мейбри кивнула в сторону дома. – Заходи ко мне, выпьем холодного чая. Я вчера как раз сделала целый кувшин, он ждет не дождется в холодильнике. А Эллис покажет тебе свою коллекцию машинок. – Она взъерошила волосы сына, и тот широко улыбнулся.

– Обожаю машинки, – сообщил он, не вынимая палец изо рта.

Я оглянулась в поисках возможности для побега и отчаянно попыталась придумать предлог, чтобы не идти.

– Обещаю, что не буду затрагивать неудобные темы. Ни слова о Джексоне Портере.

Я встревоженно взглянула на Мейбри:

– Спасибо, но я не могу. Мне нужно в больницу…

– Извини. Наверное, не стоило упоминать о нем. Кстати, он звонил вчера Беннетту. Хочет собрать компанию и на выходных покататься на лодке. Сказал, что ты уже согласилась. Честно говоря, я удивлена.

– Я не согласилась, – пробормотала я, избегая смотреть ей в глаза. – Я сказала, что пока не знаю, как пойдут дела у мамы, поэтому сообщу ему позже.

– То есть не отказалась, а для таких, как Джексон, это означает безоговорочное согласие.

Прямой взгляд Мейбри смутил меня, поэтому я посмотрела на Эллиса, лишь бы не глядеть ей в глаза.

– Давай зайдем ко мне, хоть на пару минут. Выпьешь стакан холодного чая, растолкуешь мой недавний сон. Ты по-прежнему знаток сновидений?

Я промедлила лишние несколько мгновений, и Мейбри, подхватив меня под локоть, повела в дом. Она всегда любила командовать. Наверное, именно поэтому мы и дружили: приятно, когда кто-то принимает решения за тебя. Я тут же пожалела, что не сбежала вовремя. В доме Мейбри пахло так же, как у ее мамы: уютный, домашний запах. В небольшой гостиной разбросаны яркие игрушки, по телевизору идет мультсериал про свинку Пеппу. Я знала, кто это, потому что трехлетняя дочка одной моей коллеги обожала Пеппу и мне пришлось лицезреть множество детских фотографий с игрушечными хрюшками. Я попыталась вспомнить, как зовут девочку, и не смогла. Скорее всего, я не спрашивала.

– Я правда не могу остаться…

– Еще как можешь.

Мейбри провела меня на кухню, усадила Эллиса на высокий детский стульчик, положила перед ним пластиковую салфетку с изображением миньонов и поставила на нее три машинки.

– Можно мне вкусняшку? – спросил он, показывая обеими руками голодных птенцов, жадно раскрывающих клювы в поисках червячка.

Мейбри поцеловала его в щеку, дала пакет с сухим завтраком и придвинула ко мне стул. Кухня выглядела так же, как у ее мамы, – кремовые стены, над раковиной большие часы в виде маргаритки, на столе ярко-желтый блендер. Вокруг окна и задней двери нарисован красивый бордюр из маргариток.

– Твоя мама рисовала. – Мейбри указала на бордюр. – Ее работы по всему городу. Айви не берет денег, но популярна совсем не поэтому. Она по-настоящему хороший художник. В каждой ее фреске есть скрытые изображения. Можно прожить несколько лет, не подозревая об их существовании. – Она указала на бордюр рядом с дверным косяком. – Смотри, на листьях целое семейство божьих коровок: вон бабуля с седыми кудряшками и палочкой, вон учительница в очках и с азбукой, а вон моя любимая – маленькая божья коровка в туфлях для чечетки. Когда смотрю на нее, каждый раз тебя вспоминаю. Помнишь тот конкурс талантов?..