Книга Шакалота. Птичка в клетке, страница 109 – Елена Филон

— ОТПУСТИ, — рыдаю до хрипа. — Отпусти, сволочь. Отпусти. Она тонет. Зоя тонет.

Чья-то рука с силой обхватывает меня за лицо, а вторая толкает на землю, так что ноги подгибаются и сдаются под напором.

— Смотри на меня, — кричит Макс, заставляя мой взгляд сфокусироваться на нем. — Смотри на меня, Лиза. Прекрати истерику.

Теперь у меня еще и галлюцинации?

— Здесь сиди, — орет взбешенно. — Лиза. Сиди здесь. Поняла, я спрашиваю?

Не дожидается ответа. Я не могу взять себя в руки, не могу прекратить рыдать и трястись с ног до головы, когда Зоя — там…

Несколько секунд, и Макса нет на месте. Замечаю лишь, как его куртка отлетает на песок, и еще один темный силуэт ныряет в воду.

* * *

— Не подходи к ней. Не подходи к ней, гад, — толкаю одного из дружков Оскара в грудь, чтобы тот и близко к Зое не сунулся. Им же интересно. Им же всем так интересно, черт бы их побрал, в каком состоянии находится человек, который еще десять минут назад мог утонуть.

— Сволочи. Ненавижу вас, — ору неистово, вращая головой из стороны в сторону, потому что они повсюду… эти сволочи… стоят и глазами хлопают, ничего сказать не могут. Да и есть ли что сказать?

Некоторые решили просто уйти. И Ромыч с Деном в том числе. Правильно, чего тут торчать, когда представление закончилось? Когда ставки больше не горят. Когда можно пойти в бар и отметить это дело.

— Сволочи… — жалобно, тихонько, себе под нос. Падаю на колени перед Зоей и в десятый раз ругаю ее, в десятый раз ругаю себя, бесконечно прошу у нее прощения.

— Лиз, все нормально, — пытается заверить. Дрожит с головы до ног, стучит зубами… Сухая куртка Макса, в которую он ее завернул, вряд ли сейчас способна согреть.

— Зоя…

— Лиза, я не тонула, — продолжает заверять. — Там не глубоко. И плавать я умею. Это все твоя паника.

— Я видела, как ты под воду ушла.

— Волной накрыло.

— Зоя… — обнимаю ее за шею и по-прежнему не могу сдержать слез.

— А твой парень — ничего, — вдруг хмыкает. — Ради меня жизнью рисковал. Теперь он определенно вырос в моих глазах из "Эгоистичной задницы", до просто "Задницы". Где он, кстати? Правда, что он Оскару нос разбил?

— Да, — сдавленно отвечаю, вытирая дрожащими руками мокрое лицо. — Как только тебя из воды вытащил.

— А тот что?

— Оскар? А что он мог?.. Я ему баллончиком в глаза брызнула.

— Чееерт… Черт. Я должна это видеть.

— Зоя, — хватаю ее за руку и заставляю сесть на место. — Поедем в больницу.

— Ага, щас, — фыркает, продолжая стучать зубами. — Смерти моей бабуле желаешь?

— Что?.. Нет. Ты что.

— Вот. Тогда забудь о больнице.

И я вновь вешаюсь к ней на шею, крепко обнимая. Глупая… Зоя глупая, а я еще глупее.

— Зачем ты это сделала? — всхлипываю. — Ну зачем?

— Потому что ты умереть могла. Все, блин, хватит. Вытри сопли. Ты просто накрутила себя.

— А если бы ты умерла? Ты хоть представляешь…

— Лиза, — перебивает на тяжелом вздохе. — Я бы не утонула, ясно? Вырубай уже свою больную фантазию. А вот ты… ты бы могла и умереть, и ты это знаешь.

— Но ты могла бы этого не делать…

— Могла бы. Но тогда это сделала бы ты. — И вновь отрывисто выдыхает. — Ты ж влюбилась в него по уши…

— Теперь я себя еще большей сукой чувствую, — отвожу стыдливый взгляд к морю.

Рука Зои мягко падает мне на плечо:

— Ты ради меня волосы остригла. Я ради тебя в море прыгнула. Ради тебя, поняла? Не ради парня твоего. Для этого и существуют друзья.

— Очень трогательно, — над нашими головами раздаются слабые аплодисменты и голос Светлаковой. — А меня никто поблагодарить не хочет?

— Вали отсюда, — рычит сквозь зубы Зоя. — Или сейчас и у тебя заплыв до буйков случится.

— Ну-ну, — цинично усмехается Вероника. — Вот и вся благодарность за то, что я Максу вовремя позвонила.

— Ты позвонила? — задираю к ней голову.

— Нет, блин, Ромычу тебя жалко стало. — Хмыкает. — Шутка. По поводу Ромыча. Но не по поводу жалости. Всем ведь тебя жалко, да, Багрянова?

— Уйди, я сказала, — с угрозой шипит Зоя, но вместо этого Вероника наоборот приседает передо мной и пристально смотрит в лицо. А я смотрю в ответ, но без прежней уверенности, сейчас я не смогу ей ответить, даже выглядеть достойно не могу. Я подавлена, разрушена, я чуть не умерла от страха за подругу. И что теперь этой Светлаковой от меня надо? Добить?

— И много между вами с Максом секретов? — скользко улыбается. — А? Он ведь не знал о четвертом задании? Слышала бы ты, как он удивился. А разозлился-то как…

— Чего тебе, а?

— Ничего, — пожимает плечами. — Понять пытаюсь, что вообще происходит. Чем тебе угрожали, если не видео с флэшки?

— Почему бы тебе не спросить у своих друзей?

Многозначительно смотрит, а я лишь судорожно выдыхаю:

— Угадай с трех раз… чем еще они могли мне угрожать, если не видео с флэшки? Для тебя это вроде как не новость.

Светлакова продолжает молча смотреть мне в лицо, но теперь выглядит задумчиво, даже напряженно немного. Еще бы — дошло, наконец. Они и раньше угрожали Максу, если тот из игры вздумает выйти… Но видимо сейчас Веронику удивляет лишь то, как серьезно в этот раз я к этому отнеслась.

Еще недолго прожигает меня взглядом и кивает на Зою:

— Так что насчет… благодарности?

— Не делай вид, что ты ради нее Максу позвонила.

Вдруг протягивает ко мне руку и мягко проводит ладонью по щеке, так что от отвращения вновь желудок сводить начинает.

— Улыбнись, — говорит с сочувствующим видом, — Макс смотрит.

Нет сил даже на то, чтобы руку ее от себя отшвырнуть. Ни на что нет сил. А Макс смотрит… Стоит у моря вот уже минут пятнадцать, с чувствами видимо собирается, после того, что произошло, после того, как Оскару нос разбил, а теперь вот на нас смотрит.

— Хорошей показаться хочешь? — шепчу, и губы Вероники растягиваются в добродушной улыбке, будто она у меня тут о самочувствии интересуется.

— Хорошей? — переспрашивает. — Да брось… Макс слишком хорошо меня знает. Но раз уж даже такой, как он, сумел испытать что-то теплое к такой, как ты, то и… я тоже смогу, разве нет? Я могу о-о-очень постараться. Знаешь, что это за чувство, Багрянова? Знаешь, о чем я говорю?.. Это чувство… жалость. Максу тебя жаль и мне тебя… жаль. Уверена, ему нравится наблюдать за тем, как кто-то, кроме него, жалеет его любимую игрушку.

— Так. Все. Отвали, — вмешивается Зоя и отталкивает от меня руку Светлаковой.