Онлайн книга «Шакалота. Птичка в клетке»
|
— Пусто, — дёргает плечами. Будто я и сама не вижу, что там пусто. — И… и что это значит? Задание ещё не готово? — Прокатимся после школы? — Что? — будто ослышалась. Прослеживаю взглядом, как прячет открытку обратно в карман и придвигается поближе ко мне, так что приходится отъехать назад на такое же расстояние. — Гнать не буду. Обещаю, — лицо моё рассматривает, не кривит губы, выглядит предельно серьёзно. — Мотоцикл в гараж поставь. — Не знаю, что меня дёргает это сказать. Наверное, ужалить его хочется, но реакция Макса оказывается полностью противоположной. Усмехается! Да так искренне, так по-живому, будто я его заветное желание исполнила. Не понимаю его. Вообще. — Яроцкий! Багрянова! Может, на коридоре ваши дела обсудите, а потом вернётесь?! — Да, — Макс хватает меня за локоть и пытается поднять со стула. — Нет! — восклицаю с абсурдом, избавляясь от его руки. — Простите, Ольга Альбертовна. — И шепчу гневно: — Совсем больной?! — Прости, — небрежным жестом переворачивает кепку козырьком назад, хватает мой учебник, откидывается на спинку стула и со скучающим видом листает страницы. — Забыл, что мы учимся. — Яроцкий! — Молчу. — Подмигивает мне. Бесит. Вырываю из середины тетради в клетку лист и пишу всего одну фразу: «Больше не преследуй меня. Это наказуемо законом!» Вручаю Максу, и в лицо того будто прожектор ударяет. С крайне удивлённым и заинтересованным видом скользит взглядом по четырём словам, будто целую поэму читает, выхватывает у меня ручку и что-то пишет в ответ. «Хорошо». — Хорошо? — повторяю одними губами. Вот так просто? Забирает лист обратно и пишет что-то ещё: «У тебя сегодня сколько уроков?» В каком смысле? Смотрю на него в полном ступоре и пишу ответ: «Столько же, сколько и у тебя!» Ухмыляется, пока читает и пишет: «Этот у меня последний. А у тебя?» — А у меня их шесть, — шепчу с нажимом и чувствую, как в спину кто-то смотрит. Вероника. Задумчивая такая. То на меня, то на парня своего смотрит, и кончик карандаша жуёт. «Буду ждать тебя у ворот. После звонка. После ЭТОГО звонка». — Читаю, что написал. «У меня шесть уроков!» — пишу большими буквами, раз не доходит! «Значит, буду ждать после шести», — пишет также крупно. — Я больше никогда в жизни не сяду на твой байк, — шепчу, приблизившись, и Яроцкий приближается в ответ, щуря глаза: — Уверена? — Более чем. Выдерживает паузу, пока я как под гипнозом тону в глубине его глаз и вдруг фыркает, откидываясь на спинку стула: — Я бы с тобой поспорил, но не в настроении. — Заставить меня хочешь? — Что? Сесть на байк? — отрывисто смеётся. — Нет, конечно. — Яроцкий! Да что же это такое?! — Простите, — отвечаю за Макса и вновь ловлю на себе взгляд Вероники. Чего вообще смотрит? Сама ведь просила не посылать её парня прямым текстом! Хватаю ручку и лист с перепиской и вывожу крупно и доступно: «ЗАБУДЬ!» «Однажды сама меня прокатить попросишь», — пишет в ответ, и я не сдерживаю абсурдного смешка. Как можно быть настолько в себе уверенным? Раз такое дело, пишу другой вопрос: «На флэшке ничего не было. Ничего такого, понимаешь, о чём я? Так что ты — лжец!» Лицо Макса мрачнеет на глазах, напрягается, а взгляд становится настолько тяжёлым, что кажется, будто в пол вжимает. «Уверена?» — пишет спустя долгую паузу. «Уверена, что ты лжец.» «Уверена, что на флэшке ничего не было?» «Уверена. Если только чёрно-белое видео с птицей в клетке — не есть компромат». Задумывается. Между бровями глубокая морщинка появляется, а лицо всё больше хмурится. Забираю лист и пишу: «Это ведь не то?» И вновь отвечает далеко не сразу, будто решается. И наконец, пишет: «Откуда мне знать?» — В смысле? — медленно поднимаю на Яроцкого взгляд. — Ты… ты не знаешь? «Я не смотрю компроматы», — приходит в ответ. Он не знает? Он не смотрел?.. «Потому, Багрянова, что это налаженная система, понять которую сможешь только тогда, когда дойдёшь до пятого задания. Ты — всего лишь звено в одной цепи. Это манипуляция, но поверь тому, кто точно знает — всё более чем серьёзно.» Вероника была права. Они не смотрят видео. Макс… не смотрел. Он не знает. Но кто-то же его ему вручил! Кто-то же знает! Что если Оскар и в этом замешан? Такое чувство, что этот Оскар способен на что угодно! Самый гнусный и мерзкий из всей этой компашки! «Выдохни», — читаю новое слово на листе бумаги. Хватаю его и сминаю в кулаке. Макс протягивает руку и взглядом говорит «Мне отдай». Да пожалуйста. Бросаю комок на стол и с минуту молча наблюдаю, как Яроцкий рвёт его на мелкие кусочки. — Ты знаешь, — шепчу, не сводя глаз с его рук. — Знаешь и всё равно продолжаешь это? — Что я знаю? — холодный шёпот в ответ. Сглатываю, облизываю сухие губы и говорю едва слышно: — Знаешь… про меня. — Про тебя? — поворачивает голову, и я встречаюсь с его тяжёлым взглядом. — Говори доступней, пожалуйста. — Ты был в больнице? Негромко усмехается и возвращается к уничтожению нашей переписки. — Был? — Возможно. — Был или нет? Глядит исподлобья: — Мой ответ ничего не изменит. — Ты был там. Был у меня в больнице и продолжаешь играть со мной? — Багрянова! Нет, ну сколько можно?! Яроцкий не отрывает от меня взгляда: — Чаче привет передавай. — Был или нет?! — подскакиваю на ноги, восклицая на весь класс, и слушаю в ответ поразительную тишину. Макс роняет голову набок и смотрит с таким видом, будто вопрос не ему адресовался. Вдруг опускает взгляд ниже, на уровень моей груди и едва ли не с отвращением произносит: — Симпатичная. Цепочка. С шумом отъезжает из-за парты, подхватывает с пола рюкзак и пока Ольга Альбертовна всеми силами призывает к порядку, Макс задерживается возле меня и, практически касаясь губами уха, вкрадчиво шепчет: |