Онлайн книга «Трюкач»
|
Постучав пальцами по рулю, он сделал глубокий вдох. Мягким голосом, мягче, чем когда-либо ей приходилось слышать, Зиг сказал: – Пушкарь говорил мне, что ты быстро поправляешься, но я… я хотел увидеть своими глазами. Убедиться, что у тебя все в порядке, посмотреть, чем ты будешь заниматься. – И все? – И все. Машина подскочила на небольшой выбоине, отчего солнечный луч ударил в глаза Нолы, а ногу пронзила боль. Она посмотрела на своего спутника. Оранжевый свет выделял каждую морщинку на его лице. Складки между бровями, множество морщин, оставленных тревогами. – Рисовать буду, – отрывисто сказала она. – Что-что? – Меня уволили… Вы спросили, чем я теперь буду заниматься. Рисовать. Писать картины. – Для галерей? Нола наградила его взглядом, каким двадцатилетние девушки награждают пятидесятилетних мужчин. Ты совсем лох? – Армия взяла меня в штат художницей не на пустом месте. Мне нравится изучать мир. Возьму с собой пастельные краски, отправлюсь в путешествие, может, попадется что интересное. – Будешь искать приключений? Нола бросила на Зига еще один взгляд, закатила глаза. Она порылась в бардачке, нашла блокнот и старую дешевую ручку. Примостив блокнот на здоровой ноге, принялась делать набросок. – Для начала собираюсь съездить в Новый Орлеан. Никогда там не была. – Тебе понравится, – одобрил Зиг, наблюдая, как ручка ходит по бумаге. – А вы, мистер Зигаровски? Остаетесь в Довере? Он кивнул. – Мое место – здесь. К тому же павшие солдаты… я люблю свою работу. Она позволяет мне помогать другим. Впереди дорога уходила направо, пролегая вдоль самого длинного поля пшеницы и ячменя, какое им приходилось видеть. С окончанием зимы все поле засеют соевыми бобами. Та же почва, однако вырастет только то, что посадят. – Нола, все твои работы, все холсты, которые я видел у тебя в мастерской, посвящены самоубийцам – почему? – А почему вы столько времени проводите в компании мертвецов, мистер Зигаровски? – Я уже объяснил. Я люблю помогать людям. Но самоубийства? Нола была занята рисунком, усиливая его края. Похоже на змею. Или озеро. Что-то продолговатое. – Не знаю. Смерть бывает разная. Меня почему-то привлекают самоубийцы. – Не просто привлекают. Они на каждой твоей картине. – На что вы намекаете, мистер Зигаровски? – Мне интересно, не думала ли ты сама… – Зиг вспомнил мотель, шрамы на запястье Нолы, – покончить с собой? Нола не ответила. Она замерла, рука перестала двигаться по бумаге. Взгляд не отрывался от рисунка. – Думала, только это было давно. Целую милю дорога забирала вправо, пересекла узкую улицу под названием Строуберри-лейн с единственной постройкой – решетчатой опорой ЛЭП. – Нола, во время военной службы тебе не приходилось встречать доктора Роберта Сэдофа? – наконец спросил Зиг. Нола заподозрила новый тур поучений. – Сэдоф работал в моей области, много занимался вопросами смерти, – пояснил Зиг. – Несколько лет назад я слушал его выступление на конференции. Его называют отцом современной судебной психиатрии. Когда в армии или где еще случалось убийство, доктора Сэдофа привлекали как эксперта. Он анализировал человеческий разум методами криминалистики и медицины и сообщал суду, насколько психика обвиняемого допускает совершение преступления. – То есть говорил: этот – псих, а этот нет? – Такая у него была работа. Но главная загвоздка в том, что доктор Сэдоф был ученым. Он делал выводы на основе медицинских показаний. В своей речи он также назвал себя глубоко верующим человеком, заявил, что любит бога, читает молитвы. Его кто-то спросил о причинах. Доктор Сэдоф рассказал, что однажды, когда ему было пять лет и он жил в Миннеаполисе, по срочному вызову неслась пожарная машина. Водитель не вписался в поворот, и машину понесло прямо на аптеку, принадлежавшую его отцу. Машина врезалась прямо в стойку, за которой отец Сэдофа обычно отпускал лекарства по рецептам. Но в тот день отец мальчика ушел с работы на несколько часов, чтобы помолиться о недавно усопшем родственнике. Доктор Сэдоф, хоть и был ученым, до конца жизни ссылался на этот эпизод как на абсолютное доказательство наличия у вселенной божественного замысла. Нола добрых полминуты раздумывала, глядя на свой набросок. – Ко мне этот замысел не относится, – наконец проговорила она. – Ко мне тоже, – согласился Зиг. Оба заулыбались и, к полной неожиданности для самих себя, расхохотались. Не пытаясь сдержаться. Нола еще пару раз черкнула ручкой, придав рисунку законченный вид. Она нарисовала собственную вытянутую ногу, обмотанную эластичным бинтом и скрепленную напоминающей бионический протез лангетой на шарнирах и липучках. Вид на травму глазами Нолы. – Вам ведь известно, что я ее знала, – вдруг сказала она. Зиг в недоумении оглянулся. – Мэгги, – добавила Нола. Слово взорвалось, как бомба. – Вашу дочь. Зиг едва заметно наклонил голову. – Я д-думал… в похоронном бюро ты сказала… – Мы не дружили. Никогда не сидели за одной партой. Но как сейчас помню – это было в седьмом классе. Я знала, кто она. Все знали. Зиг выпрямил спину, ловя каждое слово. Нола заметила, что он вцепился в руль, как в спасательный круг. – Я бы не сказала, что Мэгги ко мне хорошо относилась. Мы едва ли обменялись парой слов за все время. Однажды после физкультуры все играли в «слабо». – Во что? – Игра такая. У семиклашек. Кто-нибудь бросает тебе вызов сделать что-то из ряда вон выходящее. Остальные скандируют «слабо», «слабо», пока ты не… – Ясно. – Похоже на игру в фанты. Только задания зверские. Ну да ладно. В тот день девочка по имени Сабрина Самуэльсон… – Я помню Сабрину! Она тоже состояла в скаутах. – И я помню. Вреднющая шельма с французской косой и в кедах со стразами. В тот день Сабрина раздавала задания, она потребовала, чтобы я всем показала гигиенический тампон, который она заметила у меня в рюкзаке. Естественно, Сабрина хотела меня подловить. Если бы я достала тампон, весь класс узнал бы, в какие дни у меня менструация. Если бы отказалась, меня бы распяли, как тормознутую. Чертовка Сабрина хорошо зарядила толпу. – Слабо, слабо! – прокричала Нола. – Ой, боженьки, да она сейчас заплачет! – Нола воспроизвела подначку с исключительной достоверностью. Тон снова стал нормальным. – Но они ошибались. На самом деле я собиралась трахнуть подвесным замком, который держала в кулаке, Сабрину по морде. |