Онлайн книга «Ордер на убийство»
Подождав, пока он сядет, сказала как-то бесстрастно, глядя сквозь него: – Понимаете… Юля и Витя были для меня всем… Всем в жизни… Теперь этого нет… Нет… – Посмотрела на него. – Вижу, вы понимаете это? – Понимаю. Она достала из сумочки зеркальце, поправила что-то на лице. Спросила: – Я знаю, их обнаружили вы? – Я. – Ну вот. – Спрятала зеркальце. Наступило долгое молчание, которое он умышленно не прерывал. – Я только что была в прокуратуре. В районной прокуратуре. Говорила со прокурором, фамилия которого Федянко. – Помолчала. – Он опять повторил эту чушь. Он ничего не сказал – хотя прекрасно понял, какую чушь она имеет в виду. – Чушь, что якобы Юлия и Витя умерли естественной смертью. Вы слышали эту версию? О якобы естественной смерти моей дочери и внука? – Слышал. – Неужели вы тоже считаете, что они умерли естественной смертью? – Нет, я так не считаю. Она осторожно тронула глаза платком. – Спасибо. Нашелся хоть один нормальный человек. Опять наступила тишина, которую прервала Боровицкая: – Сердечная недостаточность… Ясно, они несут полную чушь. Юля всегда была здоровой девочкой. И Витя был здоровым мальчиком. Они… – Спрятала платок в сумочку. – Они просто хотят снять с себя ответственность. И все. Он не знал, что ей на это ответить. – Мою дочь и внука убили. Безжалостно убили. Я вижу, вы понимаете, что их убили? Она смотрела в упор. Ладно, подумал он, надо же, в конце концов, вести себя нормально. Как он всегда себя вел. – Конечно, Нина Николаевна. Я понимаю, что их убили. – Слава богу, наконец-то я слышу честный ответ. – Порывшись в сумочке, она достала пачку «Столичных». – И вы ничего не делаете, никому ничего не говорите, хотя понимаете, что их убили? – А что я могу сделать? И кому я могу что-то сказать? – Не знаю. – Посмотрела на него. – Извините, я могу закурить? – Конечно. – Он придвинул пепельницу. Она достала из пачки сигарету, прикурила от своей зажигалки. Сделала несколько затяжек, помахала рукой, разгоняя дым. – Извините еще раз. Но вы можете сделать одну вещь. – Какую? – Найти убийц моей дочери. И моего внука. – Но… Пока он подбирал слова, она, взглянув на него в упор, покачала головой: – Никаких но. Если вы порядочный человек, вы возьметесь за это. Положив сигарету в пепельницу, достала из сумочки сверток. Молча положила на стол. – Что это? – спросил он. – Здесь все мои сбережения. Восемнадцать тысяч долларов. – Вот что, Нина Николаевна. – Он выдержал паузу. – Уберите, пожалуйста, эти деньги. Я их все равно не возьму. – Нет, возьмете. Я знаю, вести такое расследование трудно. Но вы должны им заняться. Должны, вы понимаете, Павел Александрович? Он знал, что не сможет ей отказать. – Хорошо, я попробую заняться этим расследованием. Но деньги ваши я все равно не возьму. – Почему? – Потому что я уже получил двадцать тысяч долларов – от Юлии. – Я знаю это. – Вот и хорошо. Я, кстати, собирался вернуть их вам. – Не нужно мне ничего возвращать. Оставьте себе деньги Юлии. И возьмите мои. – Но я не могу этого сделать. – Почему? – Да перестаньте, Нина Николаевна. Потому что так дела не ведутся. – Дела… – Взяв потухшую сигарету, Боровицкая чиркнула зажигалкой. Затянувшись, посмотрела на него. – Павел Александрович, извините – какие могут быть дела? Нет никаких дел. Я потеряла все, поймите это. И… – Затянулась. – Даже если вы не найдете убийц, но будете их искать, мне будет легче. Понимаете? Он понимал это. Хотя и не хотел говорить, что понимает. – Главное, чтобы вы их искали. Если вы начнете их искать, я буду знать… Я хоть буду знать, что есть один человек на свете, который этим занимается. Это будет надежда. Не отбирайте у меня надежду, пожалуйста. – Хорошо, Нина Николаевна. Я берусь за это дело. Но мы должны с вами кое-что обговорить – здесь, пока вы не ушли. Усмехнулась: – Пока я не ушла… Боитесь, что меня тоже задушат? Как Юлечку? – Нина Николаевна… Он испугался, что у нее снова начнется истерика, – ее губы мелко дрожали. – Боитесь, боитесь, вижу. Дорогой Павел Александрович, меня не задушат. А если задушат, я буду даже рада. – Перестаньте. – Да нет, я в самом деле буду рада, потому что перед смертью смогу плюнуть им в рожу. – Притушила сигарету, от которой остался один фильтр. – Ладно, спрашивайте. Что бы вы хотели знать? – Я боюсь за ваши нервы, Нина Николаевна. – Не бойтесь. Я уже в порядке. – Для начала я должен сказать, что, как я понял, убийство вашей дочери и вашего внука было хорошо организовано. – Хорошо организовано? – Да. Вы знаете, что на даче отравили собаку? – Я знаю, что Шуруп умер, съев какую-то гадость. Так мне сказали в милиции. – Собаку отравили. Ей дали отравленную печенку. Я видел эту печенку и видел пену на губах собаки. Съесть что-то случайно она не могла, ее держали на цепи. – Знаю… – Боровицкая покачала головой. – Сволочи… Какие сволочи… Что вы еще хотели бы знать? – Скажите, на даче в Серебряном Бору, кроме Юлии, ее мужа и Вити, проживал кто-то еще? – В смысле? – Я заметил, что в Витиной спальне, в детской, стоит еще одна кровать, вторая. Для кого она? – А, вы об этом. Эту кровать поставили для меня. – Для вас? – Да. Кровать эта стоит в Витиной спальне с самого начала. Как только дача была построена. Почти все лето я живу… жила на этой даче, – поправилась она. – Ну, знаете, как это бывает… Я постоянно гуляла с внуком, рассказывала сказки. На ночь, естественно, тоже. Поэтому как-то так сложилось, что я всегда спала с ним в одной спальне. Он к этому привык. – Значит, вы знаете порядки в спальнях на этой даче? – Порядки в спальнях? Что вы имеете в виду? – Я имею в виду то, как было принято застилать на даче кровати. Одинаково и в той и в другой спальне? – Не понимаю. Конечно, одинаково. – Уточним – сколько на каждой кровати обычно находилось подушек? |