Онлайн книга «Обман»
|
– Произведение искусства, лейтенант. Не стану притворяться – летать этим самолетом неизмеримо лучше, чем коммерческими авиарейсами, однако, в конечном итоге, полет есть полет. Конечно, достойная пища, возможность размять мышцы, выбор напитков… но все равно часами сидишь в неподвижности, и для организма это даром не проходит. Как только мы закончим обсуждать все то, что вы хотели бы обсудить, я проплыву дистанцию в бассейне, приму теплую ванну – и сразу спать. – Неплохой план, сэр… Вы знаете, по какому поводу мы искали с вами встречи? – Около полуночи мне позвонили из офиса мистера Вайдетта и сообщили, что бедняжка Элиза Фримен мертва и со мной хочет побеседовать полиция. Я сделал вывод, что смерть была противоестественной. Эмоций на лице у Хелфготта при этих словах было не больше, чем у терракотовой статуи. – Если под противоестественной понимать смерть, вызванную любой причиной, кроме старости, то вы не ошиблись, сэр, – подтвердил Майло. – Прискорбно. Могу я поинтересоваться, где и когда умерла мисс Фримен и при каких обстоятельствах? – Несколько дней назад у себя дома, сэр. Что до обстоятельств, то они пока под вопросом. – Не уверен, что понимаю вас, лейтенант. – Причина смерти пока не установлена. – То есть она не является однозначно криминальной? Майло не ответил. Взгляд Хелфготта наконец-то оторвался от летного поля. – Итак, вы искали встречи со мной, потому что… – Элиза Фримен работала в Академии. – Вы же не хотите сказать, что работа имеет отношение к ее смерти? – Была ли она довольна своей работой? – Почему нет? – Работа может быть источником стресса. Любая работа, сэр. Хелфготт наконец поставил стакан и снял очки. У него оказались маленькие глазки, светло-карие, водянистые, а тяжелые веки делали их еще меньше. – Обычно я не занимаюсь организацией учебного процесса, но если по этой линии у нее были бы мало-мальски серьезные проблемы, мне наверняка доложили бы. После звонка от мистера Вайдетта я позвонил доктору Ролинс, и она подтвердила, что Фримен полностью устраивала занимаемая должность и никаких конфликтов у нее ни с кем не было. – Похоже, вы тоже сразу задались вопросом, нет ли связи между смертью Элизы Фримен и Академией. Очки вернулись на переносицу. – Отнюдь, лейтенант. Просто я не слишком быстро соображаю и обычно стараюсь компенсировать этот свой недостаток тщательностью в деталях. Жизненный опыт, который я в меру сил стараюсь передать нашим ученикам из числа не слишком одаренных. Хотя в Академии это и редкие птицы. – На сайте Академии сказано, что вы с отличием окончили Университет Брауна. – Вы навели обо мне справки? – Хелфготт улыбнулся. – Просто заглянул на сайт. – Это другой Браун, лейтенант, не из Лиги плюща [5]. У вас есть еще вопросы? – Когда вы предложили Элизе Фримен контракт? – Она начала работать в Академии четыре года назад на почасовой ставке. Через год мы предложили ей более стабильный контракт. Лейтенант, меня озадачило ваше замечание по поводу причины смерти. – Этим в настоящее время занимается коронер. – Следовательно, причина может быть чисто медицинской – например, один из этих несчастных случаев, от которых никто не застрахован? Аневризма? – В настоящий момент ничто не исключено, сэр. – Тогда, спрашивается, почему я разговариваю с полицейским из отдела по раскрытию убийств? – Мы занимаемся всеми необычными смертями. Хелфготт засунул платок поглубже в карман. – Понимаю. И когда можно ожидать официального заключения о причине смерти? – Я не в силах ответить на ваш вопрос, сэр. – Речь о днях, неделях, неопределенном сроке? – Я действительно не знаю, сэр. – Но хоть какая-то определенность должна быть! Майло подался поближе к Хелфготту. – Сэр, на сайте Академии написано, какая у вас прекрасная команда юных юристов. Возможно, лучшая в стране – в прошлом году Академия разгромила все другие школы на учебных процессах. Ничего удивительного, у вас учатся дети лучших адвокатов страны. Вот только… здесь и сейчас гораздо лучше, если вопросы буду задавать я. Хелфготт потеребил свой платок наманикюренными пальцами. – Простите, лейтенант. Я вовсе не хотел вмешиваться в процесс расследования; моя главная забота – ученики и учителя Академии. Смерть Элизы для них – повод для беспокойства, особенно если ее обстоятельства… противоестественны. А чем скорее выяснятся все обстоятельства, тем меньше будет беспокойство. – Слабая улыбка. – Хотел бы также отметить, что капитан этой великолепной команды юристов – дочь нейрохирурга, а вовсе не адвоката. – Признаю ошибку, сэр. Итак, у Элизы Фримен ни с кем конфликтов не было? – Мы хорошо ей платили, обязанности были не слишком обременительны – на что ей жаловаться? – И сколько именно ей платили? Хелфготт предупреждающе помахал рукой: – Я не занимаюсь такими подробностями, но, в общем и целом, заработок наших учителей лучше, чем в любой другой школе. Вы много общаетесь с шефом полиции, лейтенант? – При необходимости случается. – Я спрашиваю потому, что, когда Майрон – мистер Вайдетт – сообщил, что мне следует как можно скорее поговорить с вами и что просьба исходит от шефа полиции, я был удивлен. – Почему, сэр? – Мистер Вайдетт подчеркнул, что шеф полиции очень благодарен Академии за все, что мы сделали для его сына Чарли. Если вы не в курсе, тот оканчивает школу в этом году. Майло промолчал. – До сих пор родители Чарли, шеф полиции с супругой, не принимали активного участия в жизни Академии. То есть – не собирали и не платили пожертвований и вообще не лизали задницу руководству школы. – Вы знакомы с Чарли, лейтенант? – Нет, сэр. – Он не слишком общителен, но очень одаренный парень. Одаренностью нас не удивить, так что передайте боссу, чтобы не слишком высовывался. Майло вытащил блокнот. – Выходит, насколько вам известно, у Элизы Фримен не было никаких жалоб на учеников или учителей Академии. – Лейтенант, такое чувство, что мы застряли на одном частном вопросе, и наша беседа никуда не движется. Вы хотите сказать, что узнали о какой-то жалобе? Нет, подождите, я обещал не задавать вопросов, поэтому сделаю утверждение: по-моему, вы хотите выразить сомнение в правдивости моих слов о том, что у Элизы Фримен не было никаких связанных с работой неприятностей. – Глаза Хелфготта за стеклами очков теперь сверкали холодом. |