Книга Запри все двери, страница 14 – Райли Сейгер

Ингрид замечает, что я рассматриваю ее, прикусывает нижнюю губу и смущенно машет мне рукой.

Лесли нажимает кнопку верхнего этажа, и лифт приходит в движение.

– Как же вам не повезло, – говорит она. – Очень сочувствую. Ингрид – славная девушка, но очень уж рассеянная. Наверняка ей ужасно неловко. Но не переживайте, доктор Ник вам поможет.

И вот мы стоим у квартиры 12В. Лесли стучит в дверь, а я продолжаю прижимать к руке пропитанный кровью платок. Дверь открывается. За ней стоит доктор Ник.

Я ожидала увидеть немолодого солидного мужчину. Седые волосы. Слезящиеся глаза. Твидовый пиджак. Но доктор Ник оказывается лет на сорок моложе, чем я ожидала, и гораздо симпатичней. У него темно-рыжие волосы. Ореховые глаза скрываются за очками в черепаховой оправе. На нем брюки защитного цвета и белая рубашка, которая подчеркивает, что он в в прекрасной форме. Он похож не на врача, а на актера одной из мыльных опер Марианны Дункан.

– Что у нас здесь? – говорит он, переводя взгляд с Лесли на мою окровавленную руку.

– Небольшое происшествие, – говорит Лесли. – Не могли бы осмотреть Джулс? Или, возможно, нам нужно вызвать скорую?

– Не нужно, – говорю я.

Доктор Ник сухо улыбается:

– Это мне решать.

Лесли подталкивает меня к двери.

– Давайте, милая. Я навещу вас завтра.

– Вы уходите?

– Меня ждут дела. Я была занята, когда услышала шум, – отвечает Лесли, после чего заходит в лифт и исчезает из виду.

Я оборачиваюсь к доктору Нику, и он говорит:

– Не бойтесь, я не кусаюсь.

Может, и не кусается, но я все равно чувствую себя ужасно неловко. Молодой красивый врач, достаточно богатый, чтобы жить в Бартоломью. Одинокая девушка, временно поселившаяся по соседству. Если бы это был сюжет фильма, между ними завязалась бы приятная беседа, возникло бы взаимное влечение, и все непременно кончилось бы хорошо.

Но мы не в фильме. И не в «Сердце мечтательницы». Это холодная реальность.

Я живу в этом мире уже двадцать пять лет. Я успела смириться с тем, кто я такая. Офисная сотрудница. Девушка, которую вы можете встретить в лифте или у копировальной машины, но, скорее всего, вы ее даже не заметите.

Я девушка, которая проводила свои обеденные перерывы за книжкой (когда у меня еще были обеденные перерывы).

Девушка, на которую никто не взглянет дважды.

Девушка, которая за всю жизнь занималась сексом всего с тремя парнями, но все равно чувствует из-за этого ужасную вину, потому что мои родители полюбили друг друга еще в школе и никогда не оглядывались на других.

Девушка, которую предавали чаще, чем я могу сосчитать.

Девушка, на которую симпатичный сосед-врач обратил внимание только потому, что я порезалась и вот-вот закапаю кровью его порог. Мысль об этом побуждает меня наконец-то войти внутрь со смущенной, извиняющейся улыбкой.

– Простите, что побеспокоила вас, доктор Ник.

– Не стоит, – отвечает он. – Лесли правильно сделала, что привела вас ко мне. Пожалуйста, зовите меня Ник. Давайте взглянем на вашу руку.

Его квартира – зеркальное отражение той, в которой живу я. Само собой, интерьеры различаются, но комнаты помещены в том же порядке, только наоборот. Гостиная находится прямо напротив прихожей, но кабинет расположен слева, а коридор – справа. Я иду вслед за доктором мимо угловой столовой, которая оформлена куда более по-мужски, чем в 12А. Темносиние обои. Шипастая люстра, похожая на объект современного искусства. Круглый обеденный стол окружают стулья с красной обивкой.

– Комнат здесь хватает, но врачебного кабинета, к сожалению, нет, – говорит доктор Ник. – Придется разместиться здесь.

Он входит на кухню и жестом предлагает мне сесть на барный стул у кухонной стойки.

– Сейчас вернусь, – говорит он и уходит дальше по коридору.

Я осматриваюсь. Его кухня такого же размера, как моя, и обставлена почти так же, но оформлена в более приглушенных тонах. Бежевая плитка и кухонная стойка песочного цвета. Единственное яркое пятно – картина над раковиной. На картине изображен змей, кусающий собственный хвост; его тело изогнуто восьмеркой.

Охваченная любопытством, я подхожу к картине. Она кажется довольно старой – ее покрывает паутинка мелких трещин. Но краски ничуть не поблекли, и яркие цвета по-прежнему притягивают взгляд. Спина змея покрыта ярко-алой чешуей. Живот – неприятного зеленоватого цвета. Единственный видимый глаз покрашен темно-желтым цветом. Зрачка у змея нет. Пустой желтый глаз напоминает мне пламя спички.

Доктор Ник возвращается, держа в руках аптечку для оказания первой помощи и набор медицинских инструментов.

– О, вы заметили моего уробороса, – говорит он. – Сувенир из одной из моих поездок. Вам нравится?

Ни капельки. Цвета чересчур броские. Змей – чересчур мрачный. Картина напоминает мне о тематическом мексиканском ресторане, куда однажды отвел меня Эндрю. Ресторан был посвящен Диа де лос Муэртос – мексиканскому Дню мертвых. С потолка свисали черепа. На лицах официантов тоже были изображены черепа. Я провела весь вечер, неуютно поеживаясь.

Сейчас я тоже ежусь, садясь обратно на стул. Змей неотрывно смотрит на меня своим ярким немигающим глазом, словно спрашивая, хватит ли у меня смелости отвести взгляд. Я не отвожу.

– Что значит эта картина?

– Уроборос символизирует циклическую сущность вселенной, – отвечает доктор Ник. – Рождение, жизнь, смерть и перерождение.

– Круговорот жизни, – говорю я.

Он кивает.

– Именно.

Я смотрю на змея еще пару секунд, пока доктор Ник моет руки, надевает перчатки из латекса и осторожно убирает платок, прилипший к ране.

– Что с вами случилось? – спрашивает он и тут же добавляет: – Нет, не говорите, сам догадаюсь. Драка на ножах в Центральном парке.

– Всего лишь нечаянное столкновение и разбитая банка томатного соуса. Наверняка здесь такое регулярно случается.

Я замираю, когда он промывает порез перекисью, стараясь не реагировать на резкую боль. Доктор Ник замечает мой дискомфорт и пытается отвлечь меня беседой.

– Итак, Джулс, как вам живется в Бартоломью?

– Откуда вы знаете, что я здесь живу?

– В противном случае Лесли вас сюда не привела бы. Или я ошибаюсь?

– Отчасти… – я на секунду замолкаю, пытаясь вспомнить слово, которое употребила Лесли. – Я временный жилец. Прямо здесь, по соседству с вами.

– А, так это вам досталась квартира 12А. Вы только что переехали?

– Как раз сегодня.

– В таком случае, позвольте поприветствовать вас в Бартоломью, – говорит он. – Надеюсь, вы не обидитесь, что я без подарка. Зато мои профессиональные навыки – в вашем полном распоряжении.