Книга Дитя Ее Высочества, страница 50 – Катерина Снежинская

— С кем имею честь?.. — несколько надменно поинтересовалась красавица.

— Со мной, со мной! — страстно зашипел за спиной принца неугомонный блондин. — Я имею…

Но что он имел, для истории так и осталось тайной. Так как речь его оборвалась придушенным писком. Поскольку Его Высочество сурово наступил брату подкованным каблуком на ногу.

— Вы занимали пост старшей придворной дамы при императрице Таранса три года назад? — холодно поинтересовался Дарин, имеющий весьма смутные понятия о галантности.

Герцогиня чуть склонила голову, соглашаясь со справедливостью данного утверждения.

— Тогда расскажите о том случае, за который императрица столь щедро наградила вас, — потребовал принц.

— Вы полагает, это можно назвать наградой? — грустно улыбнулась красавица, поведя рукой, будто приглашая оценить интерьер комнаты. — Мне кажется, стоит употребить слово «наказание». Так ныне венценосные особы платят за верность, безупречную службу и сохранение своих тайн.

— Я могу заплатить вам за откровенность. Причём цену позволю назначить вам самостоятельно, — великодушно предложил Дарин.

— А я внесу предоплату. И накину сверху, — встрял герцог.

Поскольку один каблук Его Высочества уже был занят, а, наступи он брату на вторую ногу, положение самого принца оказалось бы неустойчивым, Дарин просто двинул локтем вниз и назад. И коль скоро он всегда попадал именно туда, куда целился, Далан снова пискнул. На этот раз гораздо выше и пронзительнее.

* * *

Доспехи, взятые в аренду у кузнеца, сидели плохо. Ремни жали, натирали, кольчуга стискивала плечи так, что Дарин зубами поскрипывал. Действительно, в обычное время за пять-то золотых можно нагрудник новенький купить. Да мастер тебе с полным почтением и низкими поклонами ещё и подгонит его по росту и фигуре. Но на турнире приходилось радоваться тому, что имелось в наличии. А имелся неудобный доспех и кузнец, отдавший его с таким видом, словно великое одолжение делает.

— Нет, не понимаю я тебя, — с натугой пропыхтел Далан, упираясь ногой брату в поясницу и всем телом откидываясь назад, затягивая непослушный ремень. — То чуть что — в рыло суёшь. А то — гляди ты! — в спасители дам в беде записываешься. Ну, где логика?

— Логика в том, что ты не дама в беде? — задумался принц.

— Можно подумать, от тебя я один получаю…

Юный герцог поднатужился и… ремень лопнул. Красавец шлёпнулся на вытоптанную траву, треснулся затылком и остался лежать, задумчиво разглядывая редкие облака. К счастью, его брат, сосредоточенный на застёгивании ошейника, казуса не заметил.

— А кто ещё от меня получает? В последнее время… Да в последнее время я себя веду как монашка!

— Из храма на островах, — согласился Далан, поднимая руку и сосредоточенно разглядывая оборванный конец ремня. — Рука, нога, мозги на стене. Кий-я!

— У тебя удивительный талант пороть чушь, — Его Высочество обернулся, не без интереса разглядывая блондина, растянувшегося в пыли. — И быть дураком.

— Это не талант, — прокряхтел красавчик, с трудом поднимаясь и потирая ушибленные мягкие места. А, заодно, и пряча в шоссы попорченную застёжку. — Это дар, Отцом данный.

О том, что на спине принца образовалась ничем не прикрытая щель, герцог предусмотрительно сообщать не стал. Зачем расстраивать воина перед схваткой? Ему нужно полное сосредоточение и спокойствие. В конце концов, Его Высочество ни какой-нибудь трус, чтобы поворачиваться к врагу задом. А Дарин и так поглядывал на братца с подозрением.

— Итак, напомни мне план, — быстро заговорил юный герцог, суетливо поправляя кольчугу, виднеющуюся из-под нагрудника. — Ты выступаешь инкогнито, неся цвета герцогини и во всеуслышание заявляя, что она дама твоего сердца. Тем самым вызываешь ревность супруга. Он вспоминает, что, вообще-то, женат. Любящие сердца воссоединяются. И герцогиня нам рассказывает, где мы можем найти эту Нечистым проклятую повитуху. Я все правильно понял?

— Понял ты все правильно, - недовольно отозвался принц, которому план не пришёлся по душе.

Не потому, что Его Высочеству предстояло принять участие в турнире. Кто же из настоящих героев откажется лишний раз продемонстрировать своё умение и храбрость? А потому, что Дарин всерьёз сомневался в успехе мероприятия. Он и сам не раз становился мишенью для женского коварства. В смысле, предполагаемой мишенью. Потому что ни одной из обольстительниц не удалось вернуть внимание Великолепного путём какой-то там ревности — чувства для мужского понимания смутного, а потому не существующего.

А принц привык доводить до конца все, за что брался. Потому ситуация у него и не вызывала симпатии. Его Высочество пребывал в глубокой уверенности: появление «соперника» вызовет у неверного герцога примерно столько же эмоций, как и пролетающая мимо муха. Но, с другой стороны, гарантий удачного завершения мероприятия красавица с него и не требовала. Собственно, она и просила лишь изобразить собой пылко влюблённого кавалера. Все остальное Дарина не касалось.

— Пошли, скоро наш выход.

Далан подал брату шлем и взял коня за удила. К счастью, копья предоставлял устроитель турнира. А то пришлось бы разориться ещё на десяток золотых.

На самом деле им пришлось даже поторапливаться, потому как глашатай уже надрывал глотку, выкрикивая имена новых поеденищиков: графа Как-то-там и рыцаря Инкогнито. Собственно, эти самым Инкогнито и являлся Дарин. Точнее, одним из десяти или чуть больше господ, по тем или иным причинам предпочитающим оставаться неузнанными.

Хотя, по большей части, у всех причина оставалось одной и той же. Вместо того чтобы доказывать свою доблесть, храбрые кавалеры должны были находиться в другом месте: на службе короля, в армии, супружеской постели или где-либо ещё.

Взгромоздясь на коня — к счастью, своего собственного — принц подхватил поданное служкой копье и щит (арендованный вместе с доспехами) и, как полагалось, объехал ристалище по кругу, сопровождаемый завываниями глашатая, повторяющего одно и то же. Видимо, паренёк решил докричаться до столицы. И у него имелись все шансы осуществить задуманное.

Рядом с господской ложей Дарин остановился. И в очередной раз подивился разнообразию вкусов. Поразить его сумели все присутствующие. И герцогиня, скромно сидящая у самого полога. Пожалуй, такая красавица, как она, могла бы и не страдать по собственному мужу, больше всего смахивающему на раскормленного кота. Причём раскормленного до такой степени, что не мог сидеть в кресле. Герцог гордо полулежал, выпятив тугое, даже на вид пузо, как иная кокетка груди.

Изумил сам хозяин торжества, предпочётший жене — дамы редких достоинств — доедаемую малокровием плоскогрудую девицу с низеньким лобиком истинной блондинки. Вся сомнительная прелесть которой заключалась исключительно в её молодости. Но и сама прелестница удивляла. Судя по тонким чертам, осанке и отрепетированным жестам, юная возлюбленная род вела из высшего сословия. И что она нашла в этой бочке с салом, оставалось загадкой.