Книга Тень прошлого, страница 10 – Андрей Воронин

Секретарша была находкой Званцева, которой он гордился – и тайно, и явно. Начинала она на заре перестройки как валютная проститутка и долгое время пользовалась в этом амплуа бешеным успехом, пока не открыла в себе другой, гораздо более высокооплачиваемый талант. С девяносто первого по девяносто шестой эта хрупкая женщина с восточными чертами лица и точеной фигурой китайской статуэтки отстреливала бизнесменов и политиков, как целлулоидных уток в тире: ни одна из ее жертв не выжила, и ни одно из убийств не было раскрыто, ни тогда, ни потом.

В ранний период становления «Борея» Званцев пару раз прибегал к ее услугам, поскольку был сторонником активной защиты и вообще любителем превентивных мер. Потом настал день, когда один из Олиных заказчиков решил, что она слишком много знает, и попытался убрать ее. Заказчик мирно отошел к праотцам, Званцеву пришлось выбросить в Москву-реку свой любимый, оставшийся у него еще с Афгана «кольт», а Оля стала бессменной и незаменимой секретаршей директора «Борея». Некоторое время они делили постель, но потом это варево остыло в горшке, встречи во внеслужебное время стали периодическими, а вскоре и вовсе сошли на нет, сведясь к нечастым развлечениям за запертой дверью званцевского кабинета. Тем не менее, на Олю можно было положиться во всем… «До определенного момента», – напомнил себе Званцев, принимая чашечку с кофе и кивая секретарше с рассеянной благодарностью. В ее секретарском столе всегда лежал снятый с предохранителя «Макаров», и никто, включая и Званцева, не мог бы сказать, что творится за фарфоровым фасадом ее кукольного восточного личика.

Званцев отхлебнул кофе и прикрыл глаза, наслаждаясь разлившимся по всему телу теплом.

– Спасибо, девочка, – сказал он.

Оля, как всегда, не ответила, только бросила на него взгляд своих раскосых глаз из-под полуопущенных мохнатых ресниц. И, как всегда, Званцеву пришлось усилием воли подавить невольное содрогание, которое вызывал у него этот взгляд. Пожалуй, из-за этого он и перестал с ней спать, и она об этом прекрасно знала. «Женщины всегда знают такие вещи, – подумал Званцев, – и пользуются ими без зазрения совести.»

«Парадоксальное сочетание – моя секретарша и совесть, подумал он. – Аллигатор с внешностью манекенщицы, вот тебе и вся Оля. За то и люблю…»

– Есть что-нибудь важное? – спросил он.

Секретарша отрицательно качнула аккуратной головкой.

– Присядь-ка, – пригласил Званцев, – разговор есть.

Все так же молча она опустилась на стул и приготовилась слушать, положив на край стола для заседаний свой секретарский блокнот и плотно сдвинув колени.

Спина у нее была прямая, как доска, а взгляд внимательный и сосредоточенный – ни дать ни взять идеальная секретарша из рекламного ролика.

«Обалдеть можно», – подумал Званцев, в который раз внимательно изучая ее лицо в поисках хоть каких-нибудь следов бурного прошлого. И, как всегда, ничего подобного он не обнаружил. У Оли было лицо восемнадцатилетней студентки – холеной и вышколенной. "Двадцать восемь лет, – с уважением подумал Званцев, – и ни одной морщинки.

Так иногда выглядят полные дуры. Жизнь просто проходит мимо них, ничуть их не задевая и не оставляя на них отпечатков своих грязных лап. Но она-то далеко не дура…"

– Блокнот можешь закрыть, – сказал он вслух, – разговор у меня.., гм.., не для прессы.

Оля послушно закрыла блокнот и опустила его на колени.

– Слушаю вас, – сказала она.

Голос у нее был как хрустальный колокольчик. Сравнение получилось избитое, но другого Званцев подобрать не мог – что же делать, если Один голос звучал именно так, а не иначе!

– Дело вот какое, – стал излагать Званцев, борясь с желанием снова закурить. – Твои старые связи сохранились?

– Какие именно? – уточнила Оля.

– Самые старые, – ответил Званцев, сильно выделив первое слово.

– Нет, – сказала Оля, – никого из тех, кто лежал со мной в роддоме, я не помню.

Званцев, не удержавшись, рассмеялся. Напряжение ушло, он успокоился. В самом деле, подумал он, чего я дергаюсь? Если берешься делать дело, то его надо делать всеми возможными способами, наиболее быстро и эффективно.

– Меня интересуют самые ранние связи из тех, что относятся к твоей самостоятельной жизни, – все еще улыбаясь, сказал он.

– Вам нужна девушка по вызову? – прямо спросила Оля. Здесь, в этом кабинете и с этим человеком, она никогда не притворялась скромницей.

– Мне нужна артистка, – сказал Званцев. – Не тебе объяснять, что б…ей в Москве навалом. По Тверской из-за них не пройти. Мороженое купить сложнее, чем телку снять… Так вот, телка мне не нужна. Мне нужен человек, которому я мог бы поручить серьезную работу.

– Тогда возьмите меня, – не задумываясь, сказала Оля.

– Тебя? Это, конечно, был бы идеальный вариант, – колеблясь, проговорил Званцев. – Просто идеальный.

Но мне не хотелось бы тебя засвечивать , а такая возможность имеется. Ты ведь у меня в приемной сидишь, как на витрине.., и потом, есть еще и другие соображения. В общем, нет, это не пойдет. Не потому не пойдет, что я тебе не доверяю, а потому, что ты для этой работы не подходишь в принципе. Здесь не должно быть никакой связи с «Бореем», понимаешь?

– Понимаю, – сказала Оля. – В таком случае я должна подумать, – Думай, – кивнул Званцев, – только не долго.

Время поджимает.

– Мне нужно сделать несколько звонков, – сказала она. – Звонить начну после одиннадцати: девушки долго спят после ночной смены. К обеду постараюсь что-нибудь придумать.

– Можешь так не торопиться, – разрешил Званцев. – Я могу подождать до завтра.

Оля не ответила: обмен информацией закончился, а просто трепотни она не признавала, будучи девушкой строго функциональной, как кухонный комбайн или реактивный истребитель.

– Можешь идти, – сказал Званцев и тут же спохватился. – Нет, постой… Балашихин уже здесь?

– Пришел десять минут назад. Ждет в приемной.

– Ах, даже так? Ну и славно. Гони его сюда, мне с ним потолковать надо.

Оля вышла, и на смену ей в кабинет вошел Балашихин.

Был он, как обычно, бодр и подтянут, но под глазами набрякли нездоровые мешки, а сами глаза имели нехороший розоватый оттенок, что яснее всяких слов свидетельствовало о бурно проведенной ночи.

– Привет гениям администрирования! – фамильярно приветствовал он Званцева, без приглашения усаживаясь на только что покинутый секретаршей стул. – Как спалось?

– Наверняка лучше, чем тебе, – язвительно ответил Званцев. – Опять всю ночь куролесил?

– И вовсе не всю, – массируя предательские мешки под глазами, сказал Балашихин, – а только половину.

Просто здоровье уже не то, что прежде.