Книга Василиса Премудрая. Нежная жуть в Кощеевом царстве, страница 3 – Купава Огинская

Тугарин сокрушенно вздохнул:

— Почему с вами, людьми, всегда так сложно?

Глаза его сверкнули, зрачок отразил луну и ослепил меня на одно короткое мгновение, ночь наполнилась мерцанием белых роящихся точек. Я пошатнулась, но устояла на ногах, слепо нашарив на груди разогревшийся, почти обжигающий ладонь, оберег. Защитил, уберег, спас.

Змей выругался, но не отступил, только спросил мрачно:

— Подготовилась, да? Но теперь-то я тебя точно Кощею привезу. Давно царевен в наши земли не заносило. Я уж и надежду всякую потерял.

И вот тут у меня был выбор: рискнуть и объяснить ему, что я не царевна, а всего лишь княжна, или не рисковать и молчать. Кто знает на что эта нечисть способна? На какие подлости?

И я промолчала. Пожалуй, по дурости мое решение сбежать от Тугарина легко могло встать на первое место, потеснив побег и остригание косы. Но он же Змей — не простая нечисть, он приближенный Бессмертного, и сила ему дана немереная.

А у меня пусть и много оберегов, но против такой мощи они едва ли выстоят…

Потому на Марьку я запрыгнула лихо, так, как дядька своих воинов учил, пришпорила и с визгом полетела вперед, прямо в бурный, речной поток. Хотела притормозить и скакать вдоль невысокого, каменистого обрыва, вниз по течению, но кобыла, напуганная страшным шипением, разгневанного Змея позади, не послушалась поводьев и сиганула в воду.

С диким ржанием она ушла под воду и утянула за собой меня.

Я выскользнула из седла, почувствовала, как по бедру ударила уздечка, на ощупь нашла какой-то ремень на морде кобылы, за него и ухватилась, больше боясь даже не утонуть, а потерять лошадь.

Кружило меня недолго, но основательно, я успела нахвататься воды, трижды чуть не выпустила Марьку из рук. А под конец, почти потеряв сознание, почувствовала холодные руки на своих плечах. Меня резко дернуло вниз, вырвало из пальцев повод, за который я так отчаянно цеплялась, и утянуло в короткую, но непроглядную темноту, взорвавшуюся журчанием воды и задорным девичьим смехом.

Смех оборвался, стоило мне только открыть глаза.

— Человек, — прошептал кто-то с придыханием, нежным, подрагивающим от эмоций голосом.

— Девица? — робкий вопрос и тут же последовавший уверенный ответ:

— Да неее, волосы-то короткие.

— Но грудь есть…

— Кто сказал, что грудь? Может это сума с золотом так удачно легла? Было у меня несколько утопленников, так они деньги за пазухой хранили. Представляешь?

— Да девка это, — раздалось сбоку от меня, что я, девку от парня не отличу? К тому же Тугарин ее царевной звал.

Признание это вызвало странное оживление. Восхищение граничило с паникой. Заголосив на разные, но неизменно женские голоса, требовали звать Водяного и вопрошали, что же теперь будет.

— Как же ты ее из-под самого носа у Змея увела?

— А что же если он придет счет нам выставлять за покражу?

— Водяного зовите! Водяного!

— Прямо из-под носа? И что он сказал?

— Злющий, наверное…

— А если Кощею нажалуется?

— Не нажалуется. Гордый.

— Да не крала я ее! — перекрыл все подрагивающие голоски один возмущенный. — Эта дурная от Змея в Гиблую реку прыгнула, я ее спасла. Хорошенькая же, вдруг Водяному понравится. А волосы, они отрастут.

Прекратив отупело разглядывать небо голубое, непередаваемо ясное и от того кажущееся фальшивым, я медленно повернулась на бок и вот только тут организм сообразил, что мы чуть не утонули, все еще под завязочку полны воды и не дышим.

Закашлялась, выворачивая на песок все те реки-океаны, что успела в себя всосать. Ноги омывала прозрачная, искристая водица, но я этого почти не чувствовала, пытаясь выкашлять внутренние органы и в то же время вздохнуть.

— Зачем меня звали? — прогудел густой, сильный голос и сразу за ним раздался трусливый, тихий плеск.

Я спиной почувствовала, как отмель осиротела, а все болтушки, что сейчас так охотно и эмоционально обсуждали мою персону ушли под воду. Запоздалое осознание оглушило: меня спасла русалка. Я сейчас в озере Водяного, все еще в Кощеевом царстве. Вроде как спаслась, но это неточно. А Марька… Марька осталась в Гиблой реке и я очень надеялась, что она выплывет.

— Девииица, — заискивающе проблеял уже знакомый голос моей спасительницы, — нашла, для вас принесла, порадовать. Авось понраву придется, да вы ее сестрой нашей сделаете.

— Девицу? — заинтересовался голос.

Откашлявшись я медленно подняла голову, чтобы встретиться с оценивающим взглядом зеленых глаз. На меня смотрел сам Водяной. Как бы речной царь, но находящийся на посылках у Бессмертного.

— Утопиться пыталась? — деловито спросил он, сложив руки на груди… на бледно-зеленой, с характерными для жабьей шкуры разводами, широкой груди.

Узкое, такое же зеленоватое лицо оказалось совершенно безбородым, а в длинных волосах, светло-русых с неизменным зеленоватым налетов, копошились бодрые, недружелюбные змеи.

Стоило мне сдавленно икнуть, как на меня сразу три зашипело, прекратив выискивать что-то среди спутанных прядей.

— Сбежать, — робко ответила русалка, — от Тугарина Змея. В Гиблую реку от него бросилась, там я ее и подобрала.

Скосив глаза, на свою спасительницу, первым делом я увидела внушительный бюст, прикрытый нитями жемчуга и тонкой, полупрозрачной тканью незнакомого мне вида. В наших землях такой не было…да и не стал бы никто такой срам носить, даже под платьем. Она же не скрывала, а напротив обрисовывала все изгибы.

Смущенно опустив взгляд, я увидела хвост и слегка подвисла. Огромный, изумрудно-чешуйчатый, он мягко переливался зеленоватым цветом натертых до блеска чешуек. Водяной же был гордым обладателем ног, укрытых подкатанными до середины икры штанами, и нигде на нем не было видно чешуек. И щупалец не было и усов как у сома…и это было возмутительно.

Потому что русалки оказались именно такими, как в сказках, красивыми и хвостатыми, а Водяной подкачал.

— Зовут тебя как, утопленница? — спросил он, изобразив на своем зеленушном лице подобие улыбки. Не стоило ему этого делать, потому что теперь я еще и зубы его увидела — острые, совершенно нечеловеческие…жуткие совсем. Даже у Тугарина зубы были совершенно обычными, просто с нечеловеческими клыками, а тут все было куда хуже.

Разумеется, я промолчала. Дура я разве, с нечистью беседы вести?

— Тоже суевериями пуганая, — вздохнул Водяной, правильно оценив мое молчание, и велел моей спасительнице, — Милада, позови Варвару.

Дважды просить ему не пришлось. По песку прошуршал хвост, за спиной плеснуло и русалка уплыла.

Я с заминкой поняла, что так и не видела ее лица.