Книга Василиса Премудрая. Нежная жуть в Кощеевом царстве, страница 48 – Купава Огинская

По лестнице я спускалась с трагической неторопливостью утомленного жизнью человека, лениво ругая лесовиц, что категорически отказались помогать мне со сборами походной сумки и насильно нарядили в самый богато вышитый сарафан, отговариваясь четкими указаниями государя.

Я злилась не понимая, как в таком виде проведу в пути долгие дни и видеть виновника моих будущих страданий совсем не хотела…

К тому моменту, как я все ж таки выбралась из замка, Кощей и Змеи нетерпеливо расхаживали перед крытым экипажем, черным, громоздким каким-то даже опасным на вид, впряжена в который была шестерка коней редкой красоты. Черные, лощеные, полные силы и невероятной мощи, размерами они были скромнее Буяна, но нисколько не уступали ему в величественности.

— Какие… — выдохнула я, невольно сделав шаг к скакунам.

— Потом налюбуешься, — с улыбкой пообещал Кощей, в одно мгновение оказавшийся рядом.

— И что…мы только вчетвером едем? — спросила я, решительно не понимая как они вообще додумались в чужое, совсем даже не дружески расположенное государство отправляться без дружины… Уверенность моя в здравомыслии государя серьезно пошатнулась. Телом, быть может, он и ожил, но мозг его явно издох в муках.

— Впятером, — бодро отозвался Горыныч, похлопав по деревянному коробу, притороченному к запяткам, — царевича же в дом родной возвертаем.

— Вы его…его… — мне решительно не хватало воздуха и понимания, — и он так всю дорогу пробудет?

— Конечно, — как ни в чем не бывало кивнул Змей.

А я судорожно взялась подсчитывать, сколько точно времени нам понадобится, чтобы до Девятого государства добраться…выходило долго.

— Мы по какой-то вашей тропке отправимся, да? — с надеждой спросила я, найдя для себя единственно возможную причину их шального поведения.

— Нет, — с непонятной гордостью ответил Кощей и загадочно пообещал. — Сейчас все поймешь.

Он предупредительно помог мне забраться в полутемное, тревожно-мрачное нутро повозки и разместиться там с максимальным для подобного места удобством. После сел рядом терпеливо дожидаясь пока Змеи заберутся следом и хоть как-то рассядутся напротив нас, занимая большую часть пространства, которого сначала, как мне казалось, было слишком много. Поначалу повозка выглядела большой и просторной, но теперь, стоило только нечисти разместиться, мне отчего-то стало тесно. Вероятно, я это себе просто придумала, прижатая к стенке Кощеем, не имея возможности увидеть, сколько еще свободного место скрыл царящий вокруг полумрак.

Я хотела попросить государя отодвинуться, собралась с духом и даже открыла рот, но ровно в то мгновение он негромко велел, крепко обнимая за плечи:

— Держись, мы трогаемся.

Над крышей, задев ее когтями, с карканьем пролетел ворон, Змеи поразительно слаженно уперлись левыми ногами в перекладину под нашей скамьей, предназначение которой понять я смогла лишь спустя пару минут.

Мы и правда тронулись, дробный стук копыт отдавался звонким эхом в предрассветном воздухе, за окошком, скользнув по стеклу пролетело черное перо.

Потом еще одно. И еще.

Карету ощутимо тряхнуло, бросив меня вперед — если бы не Кощей, лежать бы мне на полу.

— А…так.

— Все хорошо, — заверил меня он, но зачем-то обнял крепче.

Почуять неладное я еще успела…и, пожалуй, это единственное, что я успела.

Окна ослепли, пугая меня своими черными провалами, по стенкам и крыше повозки шуршали перья, цокот копыт оборвался так же резко, как и робкий свет восходящего солнца.

— Кощей, — голос мой дрожал, но я не считала это стыдным. Творилось что-то совершенно ненормальное и я имела полное право бояться.

— Все хорошо, — мягко повторил он, — это самый быстрый из доступных мне способов передвижения. Ты спрашивала почему я не хочу взять с собой дружину?

Я нервно кивнула, занятая сейчас больше желанием не выплюнуть сердце, казалось, решившее поселиться в горле.

— Никто из волков не в силах за нами угнаться.

— Что это значит? Прохрипела с трудом, похолодевшими пальцами вцепившись в его колено. Кощей дернулся, но убирать руку не стал, признавая мое право за него хвататься.

— В Девятом королевстве мы будем меньше, чем через час, — с шальной улыбкой ответил за царя Горыныч.

Я не могла в это поверить, но спустя сорок минут непростой езды, полной тряски, опасных поворотов, неутешительной темноты за окном и резких толчков, которые легко могли бы сдернуть меня со скамьи, не убереги меня от этого Кощеева предусмотрительность, и мы начали замедляться — чернота сползала со стекла, позволяя мне увидеть высокий, белокаменный царский дворец. Шуршание перьев сошло на нет ровно в тот момент, как мы встали.

— Мы в Царьграде, — огласил очевидное Тугарин.

— Царевич в себя пришел, — прислушиваясь к чему-то заметил Горыныч.

Только после его слов я с трудом смогла различить глухой, почти неслышный вой. Царевич и правда пришел в себя…бедный.

Не хотелось бы мне оказаться на месте Медного царя этим утром.

Только ни когда на его дворе из неоткуда в урагане вороньих перьев и грохоте подков, выбивавших щедрые искры из камня площади, объявилась черная повозка, запряженная черными конями. Без кучера, но с вороном, нахохлившись сидевшей на облучке. Из самой повозки вывалились жуткого вида мужики и одна совсем ошалевшая девица, и пока девица приходила в себя из короба на запятках был извлечен его, обделенный всеми достоинствами, младшенький сынок…

Впрочем, мне и на моем-то месте не сильно нравилось. Я едва стояла на ногах, меня пошатывало и подташнивало и если бы не Кощей я бы сейчас лежала подле Ивана, вываленного Змеями прямо на камни площади.

В тишине, дожидаясь, пока о нашем устрашающем явлении будет доложено еще отдыхающему царю, мы простояли минут десять. Я успела отдышаться, прийти в себя и кое-как вернуть самостоятельность. Даже от Кощея отлепиться умудрилась.

Потом, правда, пожалела об этом, из чистого упрямство перебарывая желание прилепиться обратно — неуютно и страшно было под дикими взглядями доврцовой знати, разбуженной, наскоро обрядившейся и от того вид имевшей немного безумный и напуганный.

Впереди всех, с чуть криво надетой короной возвышался Медный царь — Евстафий Светославович.

— здоров будь, государь, — зычно, с ощутимым вызовом, возвестил Тугарин, — так ли принято у тебя гостей встречать, с гостинцем явившихся?

Вопрос свой он сопроводил несильным тычком сапога, заставив Ивана зашевелиться. Связанный по рукам и ногам, тот тихо захныкал, сжавшись сильнее.

— Как бы умом не повредился, — озабоченно пробормотала я.

— Так было б чем повреждаться, — тихо, но вредно отозвался Горыныч. И Кощей кивнул, полностью согласный, что разумности в царевиче замечено не было.