Книга Случайный граф, страница 40 – Анна Беннетт

Едва она договорила, как он прижал свои губы к ее губам. Он потянул за шнурки ее платья, отчаянно пытаясь сорвать разделяющие их слои ткани.

– Никакой одежды, – прорычал он, – я хочу видеть вас целиком.

Она скинула сюртук с его плеч. Расстегнула жилет. Выпустила рубашку из брюк.

Он вынул ленту у нее из волос. Стащил вниз лиф ее платья. Расшнуровал корсет. Когда он сел и начал снимать сапог, она подскочила:

– Позвольте мне.

Оставшись в сорочке и чулках, она схватилась за пятку и стащила с него один сапог, потом другой, покачнувшись, отступила назад и расхохоталась.

Но когда он встал и притянул ее к себе за бедра, они уже не смеялись. Он взялся за подол ее сорочки, стянул через голову и бросил на пол. А когда она запустила пальцы под пояс его брюк, он снял и их.

Пока они стояли лицом к лицу перед камином, он колебался, смакуя этот последний, идеальный момент ожидания. Боже, она была прекрасна. Ее кожа сияла, глаза сверкали. Он наслаждался зрелищем ее груди и бедер. Ее длинных, изящных рук и ног. Тем, как она стояла перед ним – гордая и в то же время уязвимая.

И да поможет ему Господь, он собирался сделать ее своей.

Их тела столкнулись, и ощущение от прикосновения ее кожи чуть не свело его с ума.

Это… это он понимал. Это были не стихи, не баллады и не романтика. Это была чистая страсть. Похоть. Удовлетворение физических потребностей, не больше.

Потому что большим это стать не могло.

* * *

Грэй положил ее перед камином. Она ощущала мягкость ткани под собой и жесткость его торса на себе.

– Я попробую на вкус каждый сантиметр вашего тела, – пообещал он. Он начал с ее губ и спустился вниз по шее, по груди и бедрам, рыча, когда тихие стоны удовольствия вырывались у нее из горла. Легкие прикосновения его щетины к ее груди и животу будоражили и возбуждали.

Он реагировал на каждое движение ее тела, каждый вздох, каждый стон. Казалось, он изучает, что ей больше всего нравится. Сохраняет в памяти.

Она запустила пальцы в его густые волосы, пока он спускался вниз по ее телу, раздвигая ей ноги. Каждое интимное прикосновение было для нее в новинку, великолепное и пронзительное.

– Грэй, – выдохнула она, – что вы?… О…

Его губы оказались там, в самом центре переполнявшего ее удовольствия. И она отдалась – удовольствию и Грэю. Все ее тело, от корней волос до кончиков пальцев ног, жаждало его. Отдавалось ему. Каждым смелым касанием языка, каждым стоном он приближал ее к краю пропасти, оставляя отпечаток в ее сердце и душе.

Медленно, уверенно она поднималась все выше по спирали наслаждения, пока выше стало невозможно. Она достигла пика наслаждения медленно, и он был великолепен в своей мощности. Спина у нее выгнулась, и каждая сведенная мышца в теле расслабилась, перебросив ее через край пропасти. Удовольствие струилось сквозь нее, унося ее в звездное небо.

Грэй лег рядом с ней и притянул ее к себе, поцеловав в лоб. Она положила ладонь ему на сердце и почувствовала, что оно бьется так же быстро, как и ее собственное. Взглянула вниз, туда, где он вытянулся вверх во всей своей твердой длине, и провела языком по губам.

– Не надо, – сказал он.

– Что?

– Не делайте этого.

– Но вы сами только что…

Он оборвал ее поцелуем, яростным и грубым. Осмелев, она протянула руку между ними и сомкнула пальцы вокруг него. Он дернулся и застонал от ее прикосновения, а затем положил руку поверх ее ладони, показывая ей, как его ласкать.

Она наслаждалась его тяжелым дыханием и его тихой, возбужденной руганью, радуясь, что обладает такой властью. Ее язык сплетался с его языком, пока она делала все возможное, чтобы устроить ему сладкую пытку.

– Черт возьми, Фиона, – сказал он, – вы нужны мне.

– Вы говорите так, как будто это проклятие.

– Может, и так. Но Бог свидетель, мне все равно. – Он оперся на локоть и серьезно посмотрел ей в глаза. – Хотите, я остановлюсь?

Она покачала головой:

– Пожалуйста, не надо. Вы тоже нужны мне.

Он не сводил с нее глаз, опускаясь на нее сверху и одновременно раздвигая ей ноги и медленно, неуклонно заполняя ее собой. Благодаря темным волосам, падавшим ему на лоб, и щетине на подбородке он казался немного опасным. И невероятно мужественным.

– Вы в порядке?

В ответ она обняла его за шею. Ее лоно открылось, чтобы вместить его, а он медленно входил все глубже. Его грудь блестела от пота, а мощные мышцы набухли от напряжения, с которым он сдерживал себя. Он прикоснулся своим лбом к ее лбу и застонал:

– Я хотел, чтобы это продолжалось дольше, но не могу…

– Не волнуйтесь, – заверила она его, убирая волосы с его лица и целуя его в висок.

Она хотела сказать ему, что любит эту его сторону, эту маленькую брешь в доспехах своего мрачного, сдержанного графа. Но она почему-то никак не могла выговорить слова, поэтому просто обняла его ногами.

Он двигал бедрами все быстрее, в ритме, который подогревал ее желание и заставлял ее вздыхать от наслаждения.

Эта близость была именно тем, чего она хотела. Тем, чего она жаждала. Крепостные стены пали, его оборонительные сооружения уничтожены. И он привязывался к ней все сильнее, по крайней мере, физически.

Она слегка провела ногтями по его груди, и он начал входить в нее все быстрее, все яростнее. Пока его едва не затрясло от желания. Пульсируя, он несся прямо к финалу, внезапно зарычав и оставив ее, откатившись и пролив свое семя на одеяло.

Несколько секунд она лежала, думая о том, что их союз означал для нее и что он мог значить для него. И зная, что она никогда не сможет подытожить это в дневнике.

Внезапно почувствовав себя замерзшей и смущенной, она свернулась калачиком у его спины и ждала, пока его дыхание замедлится. Ждала, пока он что-нибудь скажет. Что угодно.

Не оборачиваясь к ней лицом, он спросил:

– Вы в порядке?

– Да. – По крайней мере, она так думала.

– Хорошо. – Он сел и положил голову на руки, словно отчитывая себя, а затем обошел маленькую комнатку, собирая их одежду. Он бросил ее сорочку, платье и чулки на одеяло рядом с ней и быстро натянул брюки.

– У меня здесь нет умывальника, – сказал он, извиняясь.

Фиона натянула рубашку.

– Я в порядке, – сказала она, даже несмотря на то что чувствовала, как к горлу подступают слезы. Она не ожидала, что он признается ей в любви, но представляла себе, что после того, как она отдастся ему, он станет… теплее. Что лишь доказывало то, как мало она понимает в таких вопросах.

– Я не хочу вас торопить, но, если мы хотим вернуться домой до того, как проснутся ваша матушка и моя бабушка, мы должны идти.