Онлайн книга «Праймашина»
|
Впрочем, особенной разницы Агата не видела: если Карлосу удастся бежать, он будет пойман в другом владении и повешен, потому что… – Лашар подготовил компрометирующие юношу улики? – Да, моя леди, – кивнул безликий. – Карлос Грид обвинен в убийстве отца и соучастии в убийстве Безвариата Сотрапезника. Ему не отмыться. Еще одна улыбка: Лашар, лучший из помощников, как всегда на высоте. Неплохо, конечно, было бы узнать, почему Маркус решил сменить в Гридии власть, но Агата верила в здравомыслие рыцаря и уже забыла замечание Улле насчет «опротивели»: Лашар никогда не позволял чувствам взять верх над разумом. Если он решил избавиться от старого Датоса, значит, у него были на то основания. – Теперь поговорим о Стеклодуве, Улле. Как он умер? – Его убил Карлос Грид. А вот это неприятно. – Карлос? – прищурилась Агата. – Почему не вы? А вот теперь, поскольку речь зашла о настоящей оплошности, безликий смутился. Отвел взгляд, вздохнул и угрюмо ответил: – Мальчишка возвращался с вечеринки, увидел, что идет охота, и пожелал присоединиться. К несчастью, вышло так, что именно он наткнулся на Стеклодува. Мы опоздали. – Перед смертью Стеклодув что-нибудь сказал? – Лашар хотел выяснить это во время аудиенции. А раз дело закончилось свержением Датоса, получается, что проклятый Стеклодув не сдох молча, о чем-то поведал Карлосу, Маркус решил почистить следы, но… Но удалось это или нет – неизвестно. Как и то, что Ян рассказал гридийскому щенку. Агата поняла, что придется дожидаться гонца или голубиной почты, и глубоко вздохнула, в очередной раз обругав себя за непредусмотрительность. Несколько лет назад в Три Вершины прибыл ищущий покровительства ученый, предлагавший смелый проект создания механического прайм-устройства дальней связи, с помощью которого можно было бы разговаривать со столицей так же легко, как перекрикиваться с друзьями в соседней комнате. Агата мгновенно поняла опасность изобретения – возможность свободно говорить с любой провинцией укрепила бы власть короны – и, подивившись тупости императора, который отказал ученому в деньгах и прайме, распорядилась уничтожить опасного умника. И только потом сообразила, что следовало посадить ученого под замок и заставить разрабатывать устройство. Глядишь, сейчас можно было бы без труда поговорить с Лашаром… «Как жаль, что иногда у меня не хватает терпения тщательно продумывать последствия решений, которые на первый взгляд кажутся не важными». – Вернемся к Стеклодуву, Улле, – предложила Агата. – Вы нашли в его вещах какие-нибудь записи? Тетради? Книги? Дневники? – Нет, моя леди, ничего из перечисленного. «Возможно, Ян рассказал Карлосу, где спрятал записи Безвариата… Потому Маркус и начал действовать жестко». – Но рыцарь Лашар счел вещи Стеклодува необычными, – продолжил безликий, припоминая рассказ Раздавителя. – Среди них был амулет невидимости, очень дорогие прайм-отмычки и дурманящее зелье. Рыцарь Лашар счел, что этот набор напоминает вещи вора. – Вора? Очень странно. – Рыцарь Лашар сказал то же самое, моя леди. – А был ли в вещах Стеклодува прайм? – Рыцарь Лашар сказал, что прайма было много, но Стеклодув его использовал. Невидимость, отмычки, дурманящее зелье… Ян решил начать карьеру вора? С одной стороны, логично: за ним гонятся, его обвиняют в убийстве Сотрапезника, так почему бы не воспользоваться богатым набором артефактов, раз он все равно вне закона? С другой стороны, Стеклодув хоть и простолюдин, но щепетилен, Агате трудно было представить его в роли уголовника. Вот и получается, что отмычки и артефакт невидимости потребовались Яну для чего-то другого. – Мы что-то упустили. – Извините, моя леди? Герой в любой ситуации остается Героем. Изморозь сказал «странно» и тут же забыл об этом определении, не стал его обдумывать, не заинтересовался деталями. «И это хорошо, – улыбнулась про себя Агата. – До тех пор, пока Герои не научатся думать по-настоящему, мы будем указывать им, что делать». – Улле, ты должен немедленно отправиться в Фихтер. – Да, моя леди. – Во-первых, поможешь капитану Гучеру принять идущий из Адорнии груз и проследишь, чтобы все следы были почищены. – Понимаю, моя леди. Изморозь знал, о каком грузе идет речь. – Во-вторых. – Агата побарабанила пальцами по подлокотнику кресла. – Свое бегство Стеклодув начал с Фихтера, но вы с Лашаром не позволили ему задержаться в городе, сели на хвост и заставили уехать на запад. Я предполагаю, что у Стеклодува осталось в Фихтере незаконченное дело. Попытайся узнать – какое? – Да, моя леди. * * * «Чем пахнет козье дерьмо?» Никогда раньше Карлос не задавался столь дурацким и неприличным вопросом – повода не было. Наследник гридийского владения и результаты жизнедеятельности домашних животных жили в разных, абсолютно не пересекающихся вселенных. Нет, разумеется, иногда, по недосмотру, они пересекались на подошвах вычищенных до блеска сапог молодого лорда, но и только. И нельзя сказать, что Карлоса такое положение дел не устраивало – как раз наоборот! Юноша многое бы отдал, чтобы никогда в жизни не задаваться этим вопросом, не узнавать пикантных тонкостей современного животноводства, но… увы. Первое, что он сделал, придя в сознание, – скривился от тяжелого, вызывающего рвотные позывы, запаха и сразу же задался неуместным вопросом. «Чем пахнет козье дерьмо? Это оно?» Почему козье, а не коровье или, скажем, свиное, Карлос не знал. В памяти всплыла именно коза – рогатая, лохматая, блеющая, наглая – и полностью заслонила собой остальных претендентов. – Дерьмо… – Карлос! – Шахмана! Со рвотой юноша кое-как справился, сглотнул слюну, пару раз глубоко вздохнул, заставляя себя не реагировать на вонь, и справился. Голова, изначально тяжелая, как чугунный шар, тоже постепенно прояснялась, и Карлос задался следующим вопросом: – Где я? – В плену. – Спасибо, Шахмана, ты нашла предельно понятный ответ. – Пожалуйста, Карлос, – хихикнула Героиня. – Пожалуйста. Пункт первый: он сидит у бревенчатой стены на куче мокрой… кажется, соломы. Собственно, она, проклятая, и воняла. И сделала влажными штаны, создавая впечатление, что он обмочился. «Как противно!» Ноги свободны, а вот руки скованы. Запястья перехватывают металлические «манжеты», от которых ко вделанным в стену ушкам идут тонкие, но прочные цепи. Темно, хоть глаз выколи, непонятно, день или ночь, и этот запах… |