Книга Семь песен, страница 32 – Томас Арчибальт Баррон

Бамбелви содрогнулся, словно ему внезапно стало холодно.

– Еще одна веская причина для того, чтобы не соваться туда! Даже живые камни побаиваются этой прожорливой паучихи. У нее аппетит похлеще, чем у камней. Она только и делает, что ест.

Я полной грудью вдохнул лесной воздух, насыщенный ароматом хвои.

– Ничего страшного, Риа! Проведи нас коротким путем, через Туманные холмы.

Девочка и шут вздрогнули. Даже молчаливые кедры зашуршали ветвями, словно ахнули от ужаса.

Риа приблизилась ко мне.

– Ты серьезно?

– Совершенно серьезно. – Я отбросил с лица волосы. – Если таким образом нам удастся сэкономить день или хотя бы час, это может спасти жизнь моей матери.

Бамбелви, не переставая хмуриться, схватил меня за рукав.

– Нельзя туда идти. В этих холмах нас ждет смерть.

Я вырвал руку.

– Если ты предпочитаешь остаться здесь, в обществе призрака Туаты, милости прошу. – Его глаза стали круглыми, как блюдца, а я стукнул посохом по земле, покрытой слоем сухой хвои. – Идем!

Мы покинули зловещую поляну и пустились в обратный путь через топкое болото. Мы двигались в полном молчании – если не считать бубенчиков Бамбелви. По крайней мере, думал я, мрачно усмехаясь про себя, Великая Элуза узнает о нашем приближении заранее. Но как мы узнаем о ее присутствии? Удастся ли ей сдержать аппетит и вспомнить, что когда-то мы с Рией были гостями в ее хрустальном гроте? Мои ноги превращались в желе при мысли о паучьих жвалах, с которых капала слюна.

Мы довольно долго шлепали по вязкой болотной жиже, но вскоре лес начал редеть, и появились кое-какие знакомые приметы. Необычный валун в виде кресла, покрытый желтыми пятнами лишайника. Мертвое искривленное дерево. Участок ярко-рыжего мха. Странная треугольная яма. Сумерки сгущались, под ногами у нас уже хлюпала вода – и не только под ногами, но и в башмаках. Вскоре издалека донеслось кваканье лягушек. К их хору присоединились болотные птицы, издававшие заунывные звуки, похожие на стоны призраков. Над кочками и лужами поднимались отвратительные миазмы. Запахи сырости и распада становились сильнее. Примерно через час мы очутились на краю широкого участка, заросшего высоким тростником. Кое-где виднелись мертвые деревья и темные ямы – трясина. Это было то самое болото.

Взмахнув рукавами, заляпанными грязью, Бамбелви запротестовал:

– Но мы же не пойдем через эту топь сейчас? Уже почти ночь.

– Либо заночуем прямо здесь, – ответил я, – либо будем искать место посуше, в холмах. Что думаешь, Риа?

Девочка собрала с небольшого кустика пригоршню пурпурных ягод и сунула их в рот.

– Еще сладкие!

– Риа?

– Нужно искать место посуше, – наконец ответила она. – Хотя ягоды здесь вкусные.

Когда из тумана донесся крик болотной цапли, похожий на вопль привидения, Бамбелви покачал головой.

– Замечательный выбор! На любой вкус. Хочешь – заночуй на болоте, и тебя придушат насмерть неизвестные твари или покусают ядовитые змеи, а хочешь – ночуй на пороге жилища Великой Элузы, сгодишься ей на завтрак.

– Выбор за тобой. – Я двинулся вперед и, перепрыгнув через полусгнившее бревно, плюхнулся в лужу. Несколько секунд спустя я услышал за спиной еще два всплеска, сопровождавшиеся металлическим бряканьем и непрестанным ворчанием.

Некоторое время я шагал по полосе засохшей грязи, которая уходила вглубь болота, подобно указующему персту. Но вскоре этот относительно сухой участок закончился, и нам пришлось пробираться через трясину, покрытую спутанной травой. Иногда я проваливался чуть ли не до пояса. Длинные, скользкие ветви утонувших в болоте деревьев цеплялись за одежду, грязь просачивалась в обувь. Время от времени я замечал, что где-то там, в мрачных черных глубинах, шевелятся причудливые тени.

Солнце село, и на болото быстро опускалась тьма. Ночь была безлунной – плотные облака, сомкнувшиеся над нами, скрывали луну и звезды. Ну и хорошо, сказал я себе. Вид луны всякий раз напоминал мне о том, что время уходило, а вместе с ним таяла надежда.

Несмотря на темноту, мы кое-как продвигались вперед. Через час пути по коварной трясине, норовившей засосать нас в бездонные глубины, мы очутились в кромешной тьме. Совсем рядом, почти под ногами, раздалось шипение гадюки. Я испугался, что мы сбились с пути. Казалось, болоту не было ни конца ни края. Ноги стали свинцовыми от усталости. Но через некоторое время я почувствовал, что мы идем в гору – медленно, но верно. Я даже не сразу заметил это, но прошел еще час, и мы добрались до твердой земли. Ямы с гнилой стоячей водой остались позади, и мерзкая вонь исчезла. Крики лягушек и птиц постепенно стихли вдали.

Мы благополучно перешли болото.

Совершенно изможденные, мы выбрались на более-менее ровное открытое пространство, окруженное валунами. Я объявил, что сегодня мы разобьем лагерь здесь. И мы одновременно рухнули на поросшую мхом землю. Чтобы согреться, я скрестил руки и спрятал их в рукава. Глаза закрылись сами собой, и я мгновенно уснул.

Проснулся я оттого, что на нос мне шлепнулась крупная капля дождя. За ней последовала другая, третья. Внезапно на горизонте возникла ослепительная белая вспышка, и над грядой холмов прокатился гром. Начался ливень. Поднялся сильный ветер, косой дождь бил нас по лицам и рукам. Ночное небо совершенно потемнело, словно тучи сгустились и превратились в гигантские каменные глыбы. Вода хлынула с неба сплошным потоком. Даже если бы я сумел превратиться в рыбу, мокрее я бы от этого не стал. Оставалось обзавестись жабрами.

Дрожа всем телом от холода, я направился к большим камням в надежде найти хотя бы самое примитивное укрытие от хлещущего дождя. В этот момент я понял, что камень тоже движется ко мне.

– Живые камни! – закричала Риа. – Надо убираться…

– А-а-а-и-и-и! – раздался душераздирающий визг Бамбелви. – Он меня ест!

Я попятился прочь от валуна, но было поздно: тот поймал меня за подол и не желал отпускать. Я тянул тунику, но все было напрасно. Вода заливала лицо. Тогда я что было сил ударил по камню кулаком.

Кулак врезался во влажный валун – и приклеился к нему. Мне никак не удавалось оторвать руку! А затем, к моему ужасу, камень начал смыкаться вокруг запястья. Каменные «губы» обхватили кисть, и она оказалась «во рту» жуткого существа. Я вскрикнул, но очередной раскат грома заглушил мой вопль. В полной темноте, под проливным дождем, я из последних сил сражался с живым камнем, пытаясь вырвать руку.

Но через несколько минут валун всосал кисть руки целиком. За кистью последовало запястье и рука до локтя. Я извивался и пинал камень, но без толку. Несмотря на то что чувствительность пальцев и руки еще сохранялась, давление нарастало. Я понял, что через несколько минут мои кости превратятся в мелкие осколки в прожорливой пасти живого камня.